они могли ежемесячно принимать два звонка по пять минут. Трейси позвонил Отто Шмидт.
– Думаю, вам будет приятно узнать. Похороны были вполне пристойными. Я оплатил счета.
– Спасибо, Отто. Я… вам очень благодарна. – Говорить было не о чем.
Больше Трейси никто не звонил.
– Тебе, подруга, лучше позабыть о внешнем мире, – сказала ей Эрнестина. – Там у тебя никого не осталось.
«Ошибаешься», – мрачно думала Трейси.
Джо Романо.
Перри Поуп.
Судья Генри Лоуренс.
Энтони Орсатти.
Чарлз Стенхоуп-третий.
Трейси снова встретила Большую Берту на физкультурном дворе. С одной стороны двор ограничивала внешняя тюремная стена, с другой стороны – стена внутренняя. Заключенные каждое утро проводили там по тридцать минут. Это было одно из немногих мест, где не запрещались разговоры, и женщины, собираясь группами, делились перед обедом последними новостями и слухами. Когда Трейси впервые попала во двор, у нее возникло внезапное ощущение свободы, но в следующую минуту она поняла: это от того, что она оказалась на свежем воздухе. Высоко над головой светило солнце, плыли кучевые облака, и где-то далеко в небе парил самолет.
– Эй, ты! Я искала тебя, – раздался чей-то голос.
Трейси обернулась и увидела огромную шведку, с которой столкнулась в первый свой день в тюрьме.
– Слышала, завела себе черную лесбу. – Трейси хотела пройти мимо, но Большая Берта железной хваткой стиснула ее запястье. – От меня так просто не уходят, – выдохнула она. – Будь паинькой, littbarn. – Берта грузным телом придавила Трейси к стене.
– Отвяжись!
– Надо тебя как следует полизать. Понимаешь, о чем я? Будешь вся моя, älskade.
– Убери от нее свои грязные лапы, жопа! – прозвучал знакомый голос. Позади стояла Эрнестина Литтл чеп. Она сверкала глазами и сжимала большие кулаки, солнце сияло на ее выбритом наголо черепе.
– Ты для нее недостаточно мужик, Эрни!
– Зато я достаточно мужик для тебя! – взорвалась чернокожая. – Еще раз сунешься к ней, жеребила, и я надеру тебе задницу!
Внезапно воздух наполнился электричеством: амазонки с неприкрытой ненавистью сверлили друг друга глазами. «Они готовы из-за меня убить друг друга», – подумала Трейси. Но сразу поняла, что к ней это не имеет никакого отношения. Вспомнила, что однажды сказала ей Эрнестина: «В этом месте надо драться когтями и зубами, иначе крышка. Нельзя, чтобы тебя поливали грязью, а то ты труп!»
Первой спасовала Большая Берта. Презрительно посмотрев на Эрнестину, она бросила:
– Я не спешу. – И процедила Трейси: – Ты здесь надолго, малышка. И я тоже. Увидимся. – Повернулась и пошла прочь.
Чернокожая посмотрела ей вслед.
– Дрянная маманька. Та самая сестра из Чикаго, которая угробила своих больных. Нашпиговала цианидом и смотрела, как они загибаются. И этот ангел милосердия запал на тебя, Уитни. Поганое дело. Тебе никак не обойтись без защитника. Она от тебя не отстанет.
– Поможешь мне бежать?
Зазвенел звонок.
– Пошли пожуем, – предложила Эрнестина.
В