прибытия небесной кавалерии, – ответил Джордан. – Надеюсь, они смогут быстро поднять своих стальных птичек в воздух.
Купер покачал головой и взял в руки радиопередатчик.
– Нет приема. Мертвый эфир. Нет смысла даже пытаться в такой снегопад.
Этертон посмотрел на девочку так, будто это она сломала их передатчик. Джордан еще крепче прижал ее к себе.
– Кто-то еще, кроме меня, слышит это? – спросил Маккей, немного склонив голову набок.
Джордан напряг слух и знаком велел остальным сохранять тишину. Из темноты, из-за стены падающего снега, до них донесся какой-то еле различимый шепот. Понять слова было невозможно, но этот звук действовал ему на нервы, как плохо настроенный радиопередатчик. Ему вспомнилось, что совсем недавно он подумал, что его уже ничто не способно удивить. Придется пересмотреть эту точку зрения. Ведь то, что происходит с ним сейчас, не укладывается ни в какие рамки.
– Я думаю, что это тоже бактрийский, – произнес профессор с паническими нотками в голосе и сжался, как испуганный кролик, возле каменной печки. – Но я ничего не могу разобрать.
Что касается Джордана, тот вообще не назвал бы это человеческой речью. Возможно, от страха Этертону мерещится бог весть что. Кто знает, вдруг на той записи был вовсе не бактрийский язык?
Фаршад скорчился возле кровати, окруженной кольцом из рассыпанной соли. Он не сводил с девочки злобного взгляда, как будто она была причиной всех обрушившихся на них бедствий.
– Помните ту запись? – Этертон остекленевшим взглядом посмотрел куда-то мимо Джордана. – Как я перевел последние слова? «Девочка наша». Им нужна именно она.
Профессор дрожащим пальцем указал на ребенка.
Шепот в ночи сделался чуть громче, превратившись в бессвязное бормотание, едва различимый ухом безумный хор голосов. Казалось, будто слова въедаются, проникают в уши, пытаются впиться прямо в мозг. Но что, если это нормальные звуки, какие обычно издают барсы? Увы. Джордан не имел ни малейшего представления о том, какие звуки издают эти дикие кошки.
Этертон прижал руки к ушам и еще ниже склонился к полу. Фаршад, что-то прорычав на пушту, своем родном языке, навел винтовку сначала на Джордана и девочку, а затем на дверь. Эта пантомима и несколько брошенных слов на пуштунском языке, которые сержант понял, делали намерения афганца предельно прозрачными.
Выгони девчонку наружу!
– Ни за что, – спокойно ответил Джордан, не сводя с него тяжелого взгляда. Фаршад побагровел. В его темных глазах вспыхнул свирепый огонь. Он снова что-то крикнул на пушту. Джордан разобрал лишь слова «джинн» и, кажется, «петра». Последнее слово афганец повторял раз за разом, воинственно тыкая при этом оружие в лицо сержанту. Затем грохнул выстрел, и рядом с коленом американца взметнулся фонтанчик земли.
Для товарищей Джордана этого оказалось достаточно. Защищая сержанта, Купер и Маккей одновременно выстрели в Фаршада.
Афганец упал спиной на соломенный тюфяк детской лежанки.
Девочка вскрикнула и уткнулась лицом