сделать хороший портрет?
– Продолжим, – рыкает и протягивает телефон Косте.
– Вы, – мямлю, – рубашку испачкали.
– Где? – наклоняется, чтобы посмотреть и опять задевает ворот.
Почти скулю.
– Вот, – хватаю с тумбы зеркальце и подхожу к Станиславу.
Утробно рычит, смотрит исподлобья и возвращает зеркало:
– Что делать? Это можно исправить в фотошопе или как? – сдержанно спрашивает.
– Да, но лучше бы оттереть, чтобы никаких пятен при печати журнала не вылезло. У меня не так много опыта в исправлении одежды, – нехотя признаюсь.
– Вперёд, – всплёскивает руками. – Говорите, что делать.
– Могу застирать и подсушить феном или утюгом, – пожимаю плечами.
– Может, мою наденешь? – встревает Костя.
Осматриваю его рубашку, тоже белая, хоть и молодёжная, но вполне подойдёт, да и жилетка перекроет большую её часть.
– Давай, – выдыхает Станислав и скидывает с себя одежду.
Опускаю глаза, лишь изредка поглядывая на мужчину. Притворяюсь, что у меня дела появились, и отшагиваю. Похоже, ни одного, ни второго не смущает моё присутствие. Они спокойно обнажают свои торсы.
Чувствую, слюнки-то текут. За спиной скрипит дверь, и слышу громкий женский вздох. Оборачиваюсь, та что-то кидает про бесстыжих и разврат и хлопает дверью. Лицо моё сползает. Это клиентка была?
Пулей вылетаю следом и пытаюсь объясниться. Но женщина не желает меня слышать. Клиентка пожилая, наверное, подумала чего не того – двое мужиков полуголых и я…
Поникшая, возвращаюсь. Закрываю дверь на ключ. У меня только что образовались дополнительные полчаса.
– Что случилось? – участливо интересуется Костя, сверкая своим идеальным телом, даже пиджак не надевает.
– Клиентка ушла, – поджимаю губы.
– Я оплачу, – небрежно кидает Стас, привлекая моё внимание.
Подхожу к нему, беру фотоаппарат, наматываю ремень на запястье, и замираю. Боже! Что за ужас?! Куцая рубашка вот-вот лопнет на его плечах. Выглядит, словно на шарик натянули резинки и пытаются надуть его ещё…
– Это никуда не годится! Рубашка вам не подходит. Простите, но давайте, я вашу отстираю, раз время есть. Я не хочу делать заведомо плохой кадр. А оплачивать ничего не надо, – задираю нос, – вы не виноваты, что женщина сбежала.
Хватаю рубашку со стула и, не дав мужчинам и рта раскрыть, пулей вылетаю из студии, прихватив хозяйственное мыло. Нужная вещь, постоянно что-то пачкается, а оно отстирывает всё.
В туалете приступаю к приведению в порядок одежды. Осторожно, чтобы не размазать крем ещё больше. Попутно пускаю слезу по своей несчастной работе. Точно закроюсь.
Возвращаюсь в студию, включаю утюг и под пристальным взглядом Кости и Станислава просушиваю воротник с обратной стороны, чтобы не испортить внешний вид изделия. Чувствую потрясающий древесно-цитрусовый аромат от рубашки. Дурманит.
– Так-то лучше! – отдаю. – Можете переодеваться.
Станислав, не дожидаясь, когда