слова мужа, и оба они так, видимо, были довольны этой славною инициативою, когда-то проявленною, что я и приятель мой, французский художник, при этом присутствовавший, были просто поражены их наивным хвастовством»[14].
Есть такая историческая легенда, что, дескать, возмущенные британцы картину с выставки взяли и украли, чтобы больше никто и нигде не видел запечатленную художником жестокость. По воспоминаниям самого художника, картину у него англичане купили. И где сейчас находится подлинник, неизвестно. Вот только копий было сделано несколько, и полотно осталось в числе известнейших творений Верещагина.
Вообще, конечно, интересно сравнить, как две империи – Британская и Российская – вели себя по отношению к противникам. И к побежденным противникам. Это две разные цивилизационные модели, два разных вида сознания. Нет, воевали, конечно, жестко и русские, и англичане. История Кавказской войны полна страшных эпизодов. Взять, например, штурм аула Ахульго. Война всегда война. Кровь, смерть, ненависть. И не надо, как любят это делать некоторые историки, представлять Российскую армию 19 века исключительно гуманной и пушистой. Тем более тогда вообще были несколько иные представления о том, что такое хорошо и что такое плохо. В мире в целом. Но вот что важно. Скажем, англичане расстреливали сипаев сотнями. Сипаев, которые воевали за них в Афганистане и Китае, в Крыму и Бирме. Когда русские войска пленили имама Шамиля, то какова была его участь? Ссылка? Сибирь? Расстрел из пушки на глазах у родных? Нет. Завоевав окончательно Дагестан и Чечню, Российская империя запретила только определенные набеги, работорговлю и кровную месть. С последним, правда, были проблемы. Чеченцы и жители Дагестана продолжали мстить кровникам. Но Российская империя им не мстила. Ни за набеги, ни за войну. Напротив, империя давала возможность вчерашним противникам встроиться в ее общественную и политическую жизнь. Можно было служить в армии, сделать отличную карьеру.
С горечью писал о горцах польский русофоб Теофил Лачинский: «Каждый новый приезжий русифицируется в короткое время». Вот герой Туркестанских походов Максуд Алиханов-Аварский – яркий пример такой интеграции. А англичане, уверенные в том, что после Туркестанских походов Скобелева в Азии еще долго будет идти партизанская война, с удивлением для себя были вынуждены писать о том, что туркмены, которые только что сражались против русских, теперь с радостью становятся офицерами Русской армии. В Российской империи чеченец или аварец, пусть он вчера был противником власти, пользовался такими же правами, как житель Костромы или Омска. Он мог поселиться в Казани или Москве, мог учить детей в гимназии. Он был полноценным подданным царя. В Британской Индии до 1858 года о каком-либо подданстве колонизированных индусов вообще речь не шла. Они фактически – юридически, разумеется, нет – были собственностью, имуществом Компании, как офисная мебель. Они не были подданными Короны.
Тут, конечно, сказывалась глубокая разница в религиозном сознании. Для протестантов-англичан картина мира проста: они богатые и сильные, умные и цивилизованные,