проплывая в свете фонарей, позволяли несколько секунд любоваться собой, а потом растворялись в непроглядной мгле.
– Может быть, я бы и закрыл глаза на её обман, – скорбным тоном проговорил он, не отрывая взгляда от окна, – если бы она сама мне всё рассказала, и если бы из-за неё ты не подверглась смертельной опасности.
– Но ведь я жива! – воскликнула Эрвидаль. – Со мной всё в порядке, пап!
– Это великое счастье, что ты жива! – Маоро повернулся к дочери. – Но, согласись, что всё могло обернуться иначе.
Девушка подошла к отцу и встала рядом с ним у подоконника.
– Ну… ты все равно подумай, – тихо произнесла она. – Очень тебя прошу!
Нилфри посмотрел на дочь, но ничего не ответил. Ему стало жутко от того, что с ней могло бы произойти, пойди что-нибудь не так во время штурма.
– Иди к себе, – сказал он. – Тебе нужно отдохнуть.
Эрвидаль всхлипнула, кивнула и понуро побрела в свою комнату.
Едва она вышла, в гостиной появился Киган и сжато доложил об удачно проведённой операции.
– Киган, вы не представляете, как я вам благодарен! – с этими словами Нилфри крепко обнял своего телохранителя. – И вам, и вашим коллегам.
– Мы всего лишь выполнили свой долг, – скромно произнёс тот. – Кстати, мы тут были вынуждены разговаривать с вашей дочерью вне протокола. Надеюсь, вы нас за это не покараете?
– Что вы, какие пустяки! – махнул рукой Маоро. – Было бы странно, если бы вы с ней не разговаривали.
– Мда, – ухмыльнулся брюнет. – Ладно, я, пожалуй, откланяюсь. Отдохнуть хочу.
– Да, Киган. Спокойной ночи.
Едва за брюнетом закрылась дверь, Нилфри подошёл к креслу и без сил рухнул в него. Не хотелось ничего. Желание было лишь одно – отключиться от всего.
Но вот как раз это у него не получалось. Перед глазами раз за разом возникала картина, как он разворачивает к себе лицом тогда ещё возлюбленную, чтобы признаться ей в своих чувствах, и в этом момент врывается Хорнс с криком «Эрвидаль похитили!».
***
Зайдя к себе в комнату, Эрвидаль плюхнулась на кровать лицом вниз и дала волю слезам. Радость, оттого что её спасли, улетучилась. Она вернулась в свой дом и теперь уже казалось, что никуда отсюда вовсе не уезжала.
Все её мысли сейчас хаотично крутились вокруг Алирии.
Да, она оказалась шпионкой. Но разве отец не был к этому готов?
Конечно же, Эрвидаль понимала его состояние и все сопутствующие этому эмоции. Но выгнать из дома!
Неужели нельзя было дать этой женщине хоть какую-то надежду на прощение? Не сегодня, не завтра. А когда время сгладит боль и отчаяние.
Ведь она же любит его! По-настоящему! Это читалось в каждом её взгляде на него, в каждом сказанном слове.
А он взял, да выставил Алирию!
Они уже успели подружиться. Эрвидаль впервые почувствовала то, чего ей не так хватало в жизни – свободное общение с человеком, который ей интересен. Алирия была старше неё, но Эрвидаль это нисколько не смущало – она вообще не замечала