ни корейского взамен долгое время не получали. Поколение моих дедушек и бабушек сохраняло паспорта без гражданства с надеждой на репатриацию в Южную Корею, так как большинство были выходцами как раз из южной части Кореи. О переезде в Северную Корею вопрос не стоял, уже были наслышаны обо всех «прелестях» жизни в коммунистической народной демократической республики. Но годы шли, ничего не менялось, старики умирали с мечтой о возвращении, и многие корейцы, понимая безысходность ситуации, вынуждены были получать советское гражданство. До 80-х и это было нелегко, затем процедура упростилась, ведь корейцы уже проживали на острове больше 35 лет. Заветный красный паспорт с гербом Союза Советских Социалистических Республик значительно облегчал жизнь в плане учёбы, устройства на работу и передвижений по огромной стране, а до этого даже на поездку в ближайший посёлок в Сахалинской области требовалось разрешение. В нашей семье основной причиной получения советского гражданства была возможность продолжить учёбу в высшем учебном заведении. Для этого нужно было выехать на материк, мои же сверстники для поступления в институт с паспортом без гражданства могли отправиться только в два города: Новосибирск и Иркутск. Но даже там им было сложно поступить.
В Советском Союзе официально были провозглашены равенство, свобода, братство всех народов, но дискриминация по национальному признаку сохранялась во всех сферах жизни, особенно в первые послевоенные годы.
В 1963 году без объяснения причин закрылись корейские школы на Сахалине. Это нанесло большой удар по корейской культуре. Корейцы моего поколения и младше стали стремительно забывать родной язык и усердно изучали русский, на нём говорили теперь и в семье, и на улице. На корейском общались, только пока были живы дедушки и бабушки. Никто этого прямо не запрещал, но почему-то было не принято разговаривать со сверстниками на родном языке, мы чувствовали необходимость освоиться в советском обществе, иначе было не выжить.
Отдельная тема – трансформация имён. Сейчас наблюдаю, как трудовые мигранты в России легко берут русские имена, ибо национальные имена россиянам бывает сложно выговорить, поэтому мигранты легко соглашаются на новые, отдалённо похожие на их истинные. Самое забавное, «новые» имена начинаются с первой буквы настоящего, например, Сарвидос называют Соней, Имранбека – Игорем, Бахрома – Борей, Шохруха – Шурой и т. д. Похожая история, думаю, произошла и с корейцами на Сахалине. Но наши родители пошли дальше – всем родившимся детям давали два имени: официальное корейское и неофициальное русское. Так появились корейцы Слава, Саша, Андрей, Сергей, и только при получении официальных документов мы вспоминали, что у нас есть корейские имена. Практически всех называли русскими именами на улице, дома, в школе, только дедушки и бабушки – по-корейски. Хорошо, что фамилии не меняли, при японцах корейцам насильно давали японские фамилии