и Алкивиадом ещё не стал известен в Афинах, так что последний всё ещё считался на пороге возвращения домой как член планируемого олигархического правительства. После Андрокла многие другие ораторы схожих взглядов погибли таким же образом, от рук неизвестных.
Банда греческих юношей, чужаков, собранных из разных городов, [38] была организована для этого дела: жертвы выбирались по одному и тому же особому признаку, и убийство совершалось так искусно, что ни заказчики, ни исполнители так и не были раскрыты. После того как эти убийства – точные, специальные, тайные и систематические, исходящие от неизвестного руководства, подобно вечному трибуналу – продолжались некоторое время, внушаемый ими ужас стал интенсивным и всеобщим. Нельзя было добиться справедливости, нельзя было провести расследование даже за смерть самого близкого и дорогого родственника. В конце концов, никто не осмеливался требовать или даже упоминать расследование, считая себя счастливым, что избежал той же участи лично.
Такая совершенная организация и такие точные удары создали всеобщее убеждение, что заговорщиков гораздо больше, чем было на самом деле. И поскольку оказалось, что среди них были лица, ранее считавшиеся убеждёнными демократами, [39] в конце концов смятение и недоверие стали повсеместными. Никто не осмеливался даже выражать возмущение происходящими убийствами, не говоря уже о требованиях возмездия или мести, из страха, что он может разговаривать с одним из неизвестных заговорщиков. В атмосфере этого террора всякая оппозиция в совете и народном собрании прекратилась, так что ораторы олигархического заговора казались получившими единодушное согласие. [40]
Вот до какого состояния довели дела в Афинах Антифон и олигархические заговорщики, действовавшие под его руководством, к моменту возвращения Писандра и пяти послов с Самоса. Вероятно, они заранее отправили с Самоса известие о разрыве с Алкивиадом и о необходимости продолжать заговор без дальнейших расчетов на него или на персидский союз. Такие новости, несомненно, были приятны и Антифону, и Фриниху – обоим личным врагам Алкивиада, особенно Фриниху, который заявлял, что Алкивиад не способен поддерживать олигархический переворот. [41] В любом случае планы Антифона не зависели от персидской помощи и были направлены на осуществление переворота с помощью откровенного, чрезмерного и хорошо организованного страха, без какой-либо примеси надежды или перспективы общественной выгоды. Писандр застал царство террора в полной зрелости. Он прибыл в Афины не напрямую с Самоса, а сделал остановки по пути в различных зависимых союзных городах, в то время как остальные пять послов, а также сторонник по имени Диотреф, были отправлены на Фасос и в другие места; [42] все с одной целью – подавить [p. 34] демократии в этих союзных городах, где они существовали, и установить вместо них олигархии. Писандр провел такие изменения на Теносе, Андросе,