плёнкой багаж в аэропорту, меня можно в первый день отдыха положить у моря, несколько раз за эти две недели палочкой перевернуть, чтобы обжарился со всех сторон, а в последний день отряхнуть от песка и везти прямо в аэропорт.
– Гончаренко-зануденко, – в тысячный раз поиздевалась над нашей фамилией сестрёнка.
– А я бы по барам и ресторанам походил. И нет, не только с целью накидаться, как свинота, не надо так закатывать свои голубые глазёнки, Олесь, – сказал Макс, её парень, – вообще хочу кухню местную попробовать.
– А я хочу на шоу, если вы понимаете, о чём я, – интимно призналась Тома, Лесина лучшая подруга.
– Тома, ты сейчас так томно произнесла слово «шоу», – подколола её Олеська, – и, раз уж мы озвучиваем свои цели на поездку, я напомню, что мы летим туда праздновать моё тридцатилетие. И я хочу по максимуму насладиться экскурсиями и наделать гору сказочных фото. А поскольку я именинница, вы все будете делать, как я говорю. Вопросы есть?
После Лесиной фразы «вопросы есть?» вопросов ни у кого обычно не возникало. С детства поражало, как эта худющая, как палка, белобрысая веснушчатая девчонка умеет одной фразой, а иногда даже одним взглядом пресечь любые возражения.
И, поскольку вопросов ни у кого не возникло, уже на второй день отпуска наша одной ногой в четвёртом десятке именинница запланировала экскурсию по пещерам на каноэ. И всё бы хорошо, но Максим и Тамара в первый же вечер умудрились травануться местной кухней либо у них случилась акклиматизация, но в то утро, на которое была назначена наша первая экскурсия, они дружно и радостно заблевали. Поскольку Лесина симпатичная подружка жила со мной в одном номере (признаться, я оптимистично имел некоторые эротические фантазии на этот счёт), моё утро началось со стонов, но не с тех, какие мне хотелось бы услышать. Бедняга сначала долго занимала туалет, а потом завалилась без сил на кровать и загробным голосом попросила бросить её безжизненное тело и проваливать на экскурсию без неё. Пока я выяснял, не понадобится ли ей какая-то помощь, в дверь постучали. На пороге стояла растерянная Олеся.
– Мой блюёт.
– Моя тоже.
– Лёх, я не твоя, закатай губу! – нашла в себе силы простонать вредная Тома. Ладно-ладно, красотка, ещё две недели впереди, посмотрим, как ты устоишь перед моим природным обаянием.
– Поедем без них?
– А они не помрут?
– Мой сказал проваливать.
– Моя тоже.
Тяжёлая подушка прилетела мне в спину с такой силой, что я чуть не свалился на сестрёнку. Всё-таки женщины – мутный народ: прикидываются слабенькими, но, когда им надо, пугающая сила находится даже в безжизненном только что выблевавшем вчерашний обед и ужин тельце.
Так мы с Олеськой оказались в каноэ вдвоём. Вру: вчетвером. С нами поехал лохматый грузный мужик со странным именем Леонид (лет сто не встречал людей по имени Лёня), а возглавлял нашу процессию юркий маленький таец, говоривший с нами на смеси очень плохого английского, ещё более отвратительного русского и какого-то ещё ему одному известного языка.
По тёмной пещере мы плыли целую вечность. Я уже не знал, чем себя занять. Поёрзал спиной об Леськины коленки и попросил сделать мне массаж. Сестра буквально пять минут нехотя помяла мне спину и плечи и пихнула ногой: отвали, мол.
– Я вчера искал отзывы на эту экскурсию, – чуть отклонившись назад и небрежно облокотившись о её ногу, заговорил я, – и, представляешь, ни одного не нашёл. На все другие экскурсии отзывы есть, а на эту – нет.
– Возможно, она новая.
– Возможно. А возможно другое.
– Ну?
– С неё никто не возвращался.
– Лёш, я удивляюсь. Тебе тридцать лет. Ты взрослеть собираешься?
– Мне двадцать девять, детка. Это ты завтра четвёртый десяток разменяешь, а мне ещё двадцать с хвостиком.
– Судя по тому, что ты до сих пор не женат, хвостик либо тоненький, либо коротенький.
– Гончаренко, я тебе говорил: ты дошутишься! – я толкнул её ногу, и лодка слегка качнулась. – Я тебе его продемонстрирую.
Леся наклонилась к моему уху и вкрадчиво спросила:
– Ты опять забыл, что я твоя сестра?
Я так же тихо ответил:
– Мы оба прекрасно знаем, что это не так…
Яркий солнечный свет ударил в глаза так резко, что я на несколько секунд почти ослеп. Проморгавшись и снова обретя способность видеть, я огляделся по сторонам и увидел сказочной, буквально неземной красоты лагуну. Я по жизни, конечно, не брутал и не альфа-самец, но и не сопливый романтик, имеющий в лексиконе такие словосочетания как «сказочная, неземная красота». Однако то, что я увидел, было достойно этих эпитетов.
Мы плыли по сверкающей бирюзовой воде в сторону белого, как снег, песка. Вокруг нас возвышались массивные горы, а на берегу лагуны росли какие-то причудливые лианы, усыпанные огромными нежно-розовыми цветами.
– Лианы, насколько мне известно, не цветут, – обернувшись к Олесе, с важным видом заявил