могут усилить мысли об ужасах супружеской жизни, страданиях при родах, раздражительности мужей и горе, которое всегда приносит смерть детей.
Хоть такую жизнь девственниц назвать легкой было никак нельзя, добросовестные женщины могли рассчитывать на получение существенного вознаграждения. «Непорочно родится твоя вера, и благочестие твое очевидным станет; во чреве твоем понесешь Дух Святой, и породишь дух Божий», – предсказывал Амвросий. Это было достойной наградой за изнурительный и тяжкий образ жизни.
Такая картина, конечно, является одномерной, поскольку отражает лишь указания отцов Церкви и причины, заставлявшие христианок хранить девственность. Не следует забывать и о другой возможности, связанной с последствиями, вызываемыми непослушанием и несогласием. Одну девственницу, обвиненную в нарушении непорочности, привели к ее епископу и принудили позволить повитухе произвести внутренний осмотр гениталий. Однако Амвросий выступил против такого подхода к проблеме. Он сомневался в честности повитух и боялся, что они смогут порвать девственную плеву, наличие которой должны были подтвердить или опровергнуть. Особенно он возражал против унижения, которое «бесчестит скромность другого человека», и говорил о том, что если кто-нибудь предложил бы ввести регулярные обследования девственниц, это могло бы создать ужасный прецедент.
Другим, более существенным изъяном в изображении святыми отцами девственности было то, что многие христианки выступали против некоторых из выдвигавшихся ими посылок, в частности тезиса о том, что чувственность порочна. Они не соглашались с этим тезисом и не опасались того зла, которое, по мнению святых отцов, представляло собой женское тело; напротив, они восхищались чувствами, ниспосланными им Господом. «Нам нужно искать способы того, как доставлять Господу удовольствие нашими членами телесными <так же, как это делается духовно>», – заявляла Констанция[253], с любовью перечисляя плотские чувства и восторженно описывая то, насколько каждое из них восхитительно. Бог задумал и создал тела человеческие, рассуждала она, и потому присущие им ощущения должны быть хороши, и Господь предназначил их для правильного использования, а не для злоупотребления ими.
Непредвзятое отношение, а на деле преклонение Констанции перед чудесами осязания, зрения, слуха и обоняния разделялось другими христианскими девственницами. Отсюда возникало ее безразличие к осуждению святыми отцами девственниц, в одиночестве остававшихся дома. Эти женщины ценили целибат и никогда не подвергали сомнению его духовную силу, но могли сомневаться и бросать вызов многим другим представлениям, и делали это. Они знали, какие тяготы несет с собой брак и рождение детей, и по достоинству ценили тот факт, что освободивший их от этого целибат возвышает их в духовном плане. Вместе с тем они полагали, что это духовное превосходство означает для них свободу, которая дает им возможность путешествовать, учить, проповедовать, выступать на публике,