не знавшему немецкого языка, в его работе над книгой по национальному вопросу.
Когда читали о том, как Вышинский допрашивал Бухарина о связи с полицейскими органами за границей, я не выдержала, сбросила с лица одеяло, села рядом с Саечкой (так я называла Сарру Лазаревну Якир, так ее называли в семье, которой больше у нее не было). Мне уже безразличны стали любопытные взгляды женщин, устремленные на меня. Я внимательно слушала этот унизительный для Бухарина диалог. Он, может быть, не страшнее остальных. Но врезался в память потому, что я почувствовала протест Бухарина. В интересах точности цитирую этот эпизод по стенографическому отчету:
Вышинский: Может быть, предварительно мне можно задать два-три вопроса биографического порядка?
Бухарин: Пожалуйста.
Вышинский: Вы в Австрии жили?
Бухарин: Жил.
Вышинский: Долго?
Бухарин: 1912–1913 годы.
Вышинский: У вас связи с австрийской полицией не было?
Бухарин: Не было.
Вышинский: В Америке жили?
Бухарин: Да.
Вышинский: Долго?
Бухарин: Долго.
Вышинский: Сколько месяцев?
Бухарин: Месяцев семь.
Вышинский: В Америке с полицией связаны не были?
Бухарин: Никак абсолютно.
Вышинский: Из Америки в Россию вы ехали через…
Бухарин: Через Японию.
Вышинский: Долго там пробыли?
Бухарин: Неделю.
Вышинский: За эту неделю вас не завербовали?
Бухарин: Если вам угодно задавать такие вопросы…[7]
Бухарин: Связь с австрийской полицией заключалась в том, что я сидел в крепости в Австрии… Я сидел в шведской тюрьме, дважды сидел в российской тюрьме, в германской тюрьме[8].
Эти издевательские вопросы Вышинский задавал в расчете на дешевый эффект, для воздействия на несведущих: вот ясно, шпион, скакал из стороны в сторону.
Стремясь еще больше унизить Бухарина, парализовать его волю, Вышинский не остановился даже перед тем, что с точки зрения элементарной логики такие вопросы не выдерживали никакой критики.
Если Бухарин обвинялся в том, что он якобы хотел свергнуть советскую власть и реставрировать капитализм, спрашивается, для чего ему было в 1912–1913 годах связываться с австрийской полицией – для борьбы с царской Россией? Или с полицией американской и японской – в феврале 1917 года – для борьбы с Россией Керенского? Она и без того была капиталистической.
Угнетающее впечатление произвело на меня упоминание Бухариным о якобы происходивших контрреволюционных разговорах во время его пребывания в Париже в 1936 году с меньшевиком-эмигрантом Б. И. Николаевским. В Париже Бухарин был в служебной командировке и разговаривал с Николаевским по поручению Политбюро. Разговоры происходили в моем присутствии и носили чисто деловой, официальный характер. Об этом я еще расскажу подробно.
Сейчас