кратких исторических сведений о Нежнотрахове.
Попрошу тишины! Вернёмся к Яресу Попу.
В тринадцатом веке, будучи засечной крепостью на южных, так сказать, «основных» рубежах Фиглелэнда, город НежнотраховЪ оказался в самом эпидавре исторических событий и был стёрт в порошок захватчиками целых семь раз. При каждом стирании, само собой разумеется, почти полностью или поголовно сменялся городской ландшафт, менялось коренное население, и новоприбывшие, увлечённые уцелеванием и благоустройством, поскорее старались забыть о катастрофе, постигшей их предшественников.
Помимо всего прочего постоянно утрачивался рецепт целебного гнилоурского подорожникового узвара, и его приходилось крепко припоминать.
Никто не обращал внимания на прискорбную повторяемость гнилоурских катаклизмов. Все жили в ауре сегодняшнего дня, и никто не заглядывал в день грядущий. Как показали натурные наблюдения такого рода, забывчивость всегда являлась защитительной чертой местных жителей и часто спасала их от грустных мыслей и агрессивных намерений.
Интересной темой для исследователя является характер мыслительной деятельности той эпохи. Чем были полны головы людей в эпохи великих переселений и катаклизмов, о чём думали они, чем развлекали свои головы, уводя их от тоски и слабости духа?
Трудно сказать!
Первый раз город в порошок стёрли дикие монгольские орды, покусившиеся на нашу драгоценную виртуальную свободу. В один момент на цветистые степи выплеснулась дико орущая толпа кривоногих людей в халатах с кривыми саблями скверного качества, на низкорослых голодных лошадях с длинными гривами. Орда шла стремительно, сжигая всё на своём пути. Не сумев сразу ворваться в город, монголы осадили его и стали закидывать горшками с нефтью. Окружённый, но не сдавшийся город питался в это время ёксельной столетней солониной и янтрами серых мамонтов, найденных весьма кстати в вечной мерзлоте. Питьём жителям служили огромные запасы браги и пива из княжеских погребов. Жидкости в то время хранились и в воздушных щучьих пузырях, обработанных по специальной, несохранившейся технологии. Поначалу всё шло хорошо! Но когда и эти запасы подошли к концу, старый, закалённый двадцатилетним битиём баклуш ярый столпник Гришаняа Ехремеев вдруг засуетился, замахал руками, загундосил, понёс какую-то чудную ахинею, околесицу, свесился головой вниз со смоляного столба и проорал в самое ухо народу:
«Атас! Атас! Йе! Вижу таз! Вижу! Всё орло! Всё ушло! Кирдык вердык! Кирдык мурдый! Оро нуса кол! Всё! Теперь – полная жопа! Вериз май факин коудл? О ю! Мамочка! Мама! Тейк ю э фингер! Телеграммас! Йе! Граждане гнилоуры! И-и-и-и-у! Истинно говорю йа вам! Сэйв ауа сокс! Йе! Год ис труст! Нейза аза майнд! Зэц олрайт! Йе! Гона факин бастардс! Йё! Спасайся, кто как может! В Сметане – рожи! О драхмапудер-драхмапудер! Вы куда? Я – вниз! Всё! Вира! Майна! Кто же меня спасёт? О – о-о-ооооо! Вира! Майна! Афтсралия! Афсралия! Йе! Йе!».
И закрутился