свою заинтересованность усиливающимся грузинским акцентом.
– Перебежчик назвал себя майором Кристианом Шварценбергом. Отлично говорит по-русски. Из прибалтийских немцев. Молод.
– А он назвал имя человека, который будет убивать Гитлера?
– Он сказал, что может назвать имя этого офицера человеку, принимающему политические решения.
– И как же они предполагают убить Гитлера?
– Все детали он обещал сообщить только этому человеку.
– Вы уверены, что перебежчик действительно немецкий разведчик и отправлен к нам для переговоров?
– То, что он из внешней военной разведки, не вызывает никаких сомнений, я понял это в первые же минуты допроса. В его поведении, в разговоре, в словах немало деталей, отличающих его от людей других профессий. На мой взгляд, область его интересов не тактическая разведка, а именно стратегическая.
– Возможно, – буркнул Берия. – Может, он пытается подсунуть нам дезинформацию? Дело наиважнейшее, должна быть исключена всякая ошибка!
– Уверен, что это не так, – твердо произнес Ханников. – Мы проводили анализ разведывательной информации, полученной от нашей прифронтовой агентуры, и проведенная аналитика всецело совпадала с тем, что он сообщил. Некоторые вещи он даже дополнил. Если желаете, могу рассказать, какие именно…
– Не нужно, мне достаточно вашего мнения, – прервал Лаврентий Павлович. – Привезите этого перебежчика в Москву, мне нужно его допросить.
– Завтра же он будет у вас!
– Завтра может быть поздно. Мне надо переговорить с ним сегодня.
– Через шесть часов он будет у вас.
– Вот это совсем другой разговор, – ответил Берия и положил трубку.
Глава 8
17 июля 1944 года. Москва. Неожиданная удача
Лежа на спине и заложив ладони под голову, Кристиан Шварценберг размышлял о произошедшем. Через крошечное мутное стекло под самым потолком тускло пробивался сумрачный свет. Наверняка этот глубокий подвал прежде использовался в качестве погреба для вина. Но местная власть приспособила его для своих тюремных нужд, пробив в стене узкое оконце.
Аналитики абвера чего-то не учли, если он оказался здесь. Хотя просчитали верно, что его будет допрашивать главный контрразведчик 1-го Прибалтийского фронта генерал-майор Ханников, которого он узнал по фотографии, показанной полковником Хансеном. Аналитическим отделом даже был составлен психологический портрет генерала, который убедительно доказывал, что начальник контрразведки фронта не оставит без внимания информацию о заговоре в ближайшем окружении Гитлера и сообщит об этом вышестоящему начальству. Не исключалась вероятность того, что в этот же день в виде краткой записки протокол допроса попадет на стол Сталину.
Но часы тикали, а ничего не происходило. Его даже не беспокоили, хотя важна была каждая минута. Как будет разворачиваться война в последующие месяцы, зависело от того, как поступят русские. Вот он, гребень