одни лишь учёные на своих малых кухнях свёклу измельчали, в чанах вываривали и пытались сахар выделывать. А тут сотни и даже тысячи пудов корнеплода будет.
– Это да, новое и большое, его завсегда сложно начинать, – согласился главный поместный строитель. – Ну ничего, люди у нас уже опытные, вон сколько всего за эти годы наворотили, и с этим, глядишь, справятся.
– Дай-то Бог, – выразил надежду Егоров. – Ага, вот мы и до сада дошли. Так где ты, Захар, предлагал винокурню ставить?
– Вон там, ближе к ручью, за пасекой. – Чуканов протянул руку, показывая. – От воды далеко строить её нельзя, там вся работа на огне и на воде будет. Пару больших печей с котлами поставим, бродильные и кисловарочные чаны, ну и перегонную с холодильной машины. Тут же и амбары для солода и хлебного зерна возведём, бондарные мастерские и дровяные сараи. Всё-таки решились винным промыслом заняться, Алексей Петрович? – полюбопытствовал он у Егорова. – Слышал, несколько лет вам уже предлагали, а вы всё отказывались.
– Отказывался, – не стал тот отрицать. – И сейчас продолжаю. Не для винного промысла, Захар, это, вернее не для питейного, а для выработки хорошо очищенного делового спирта.
– Как это? – не понял Чуканов. – А для чего же тогда ещё хлебное вино нужно, как не для пития? Я-то сам, конечно, это дело не жалую, мне просто самому интересно.
– Ну во-первых, давай начнём с того, что вино, если так называть то, что будет получаться после перегонки, будет не только хлебным, а по большей части картофельным или кукурузным, – усмехнувшись, ответил Алексей. – Да, а чего ты на меня так смотришь? Пшеница у нас и так хорошо на мельницах в муку перерабатывается, после чего выкупается, а вот излишки от картофеля или кукурузы в поместье очень даже приличные остаются. Что-то, конечно, на крахмал из урожая перерабатывается, что-то в пищу людям или скотине идёт, и всё равно ведь излишек остаётся. Так вот этот самый излишек, он-то и пойдёт на спиртовую переработку. Во-вторых, этот самый спирт, или, как ты говоришь, крепкое хлебное вино, он ведь не только для пития нужен. У нас в полку давно его для обработки ран, чтобы они не загноились, применяют. Если спирт крепкий, то он горит хорошо, в тех же самых лампах его можно использовать, смешивая со скипидаром, или для создания горючих зажигательных смесей в снарядах. А ещё для разведения красителей в текстильном, печатном или кожевенном деле. Да мало ли где? Тебе что-нибудь такие слова, как «Кёльнская вода», «парфюм» или «одеколон», говорят?
– Неа.
– Ну вот, а за границей – во Франции, Испании и во многих германских государствах – такое название давно на слуху, – продолжил просвещать собеседника Егоров. – Названий-то у этого товара много, а на русский лад всё это есть душистая вода. Сейчас в Европах модно, ну-у, по-нашему – популярно, тьфу ты, в общем – в ходу, душиться этой самой водой, а вот делается она как раз на основе хорошо очищенного спирта и пряностей. Я уже попросил Ивана Кузьмича присматриваться, где можно апельсиновое,