вскочив на ноги, травница огляделась вокруг. Медленно и лениво наступало утро, в воздухе чувствовалась свежесть – Уна выдохнула пар.
Травница кинула быстрый взгляд на мирно сопящего Мартина и улыбнулась. Во сне его вечно напряженное лицо было расслабленным и умиротворенным. Казалось, что парню снится что-то вполне приятное, потому что уголки его губ были чуть приподняты. Уна тихо подошла к Вуду и поправила его съехавший плащ, чтобы он не замерз. Потом, осмотревшись еще раз, но более тщательно, девушка решила немного исследовать лес. Все равно она больше не смогла бы уснуть.
Медленно и тихо пробираясь все глубже и глубже в лес, травница ощущала странное чувство в груди. Какой-то трепет, заставляющий сердце стучаться чуть сильнее. Все вокруг было таким красивым и по-домашнему знакомым! Уна впервые чувствовала себя в незнакомом месте как дома.
Листья деревьев шелестели, убаюкивая, успокаивая, но травница старалась не терять бдительности. Ей казалось, что она слышит какую-то только ей доступную песню. Словно лес убаюкивал ее бдительность, заставляя расслабиться и подчиниться его размеренному течению. Чем дальше от ночлега уходила Уна, тем пение становилось все громче. Остановившись на мгновение, девушка огляделась и обнаружилась себя на самом краю рощи, в середине которой стоял небольшое каменное строение. Здание было похоже на храм. Дверей не было, туда мог свободно войти каждый. Уна не знала почему, но ноги буквально понесли ее внутрь. Эйфория, появившаяся еще вчера, разрасталась с бешеной скоростью. Дыхание травницы сбилось, но Уна на это не обращала внимания. Она чувствовала в своем теле невероятную легкость, знала, что все делает правильно. Этот храм – ее место, ее пристанище, а остальное было неважно.
Остановившись лишь у самого входа, Уна перевела сбившееся дыхание. Вокруг здания цвели фиолетовые и желтые крокусы, а все пространство пропиталось терпким ароматом цветов вокруг. Пение в голове девушки смолкло. Наступила какая-то оглушающая тишина, которая звучала намного громче, чем любой шум.
– Входи, дитя, – прозвучал чей-то мелодичный голос в голове Уны. Она вздрогнула, но, вопреки своим инстинктам, вошла в храм. Там оказалась одна единственная комната со старинным обелиском посередине. Обелиск указывал остроконечным концом вверх, в потолок, который был обвит ветвями деревьев, нещадно проникшими в храм сквозь окна и полуразрушенную крышу. Вокруг обелиска горели небольшие свечи, наполняя воздух все тем же ароматом крокусов. Окна были украшены витражами, которые в свете утреннего солнца освещали разноцветными бликами все помещение.
Уна подошла ближе к обелиску, пытаясь понять, какому божеству он предназначен. На границе сознания пульсировала отчаянная мысль о том, что она не знает, сколько прошло времени с ее ухода, и вдруг Мартин уже проснулся и обнаружил ее отсутствие. Но даже эти мысли не могли перебить любопытство травницы.
– Это мой обелиск, дитя. Разве ты еще не поняла, кто я? – снова прозвучал голос в голове Уны, и она попятилась к выходу,