реальность. Не хотелось смотреть в сторону школы, я была уверена, что Джонджола такое «зрелище» точно не пропустил бы. Вот мне завтра устроят в классе!
«Хорошо, допустим, два-три дня у меня будет болеть голова, и я пропущу эту проклятую школу, тем более, что обмануть маму не составляет большого труда. Всего-то детские грустные глазки, а остальное «покажут» анализы», – лихорадочно соображала я и прокатывала в голове возможные варианты «болезни».
– Ты с ума сошел? – старалась я отодвинуть Нукри. – Что ты делаешь?
– А вдруг и меня заберут? – промямлил не менее чем я взволнованный Нукри. – Ты знаешь, сколько это – два года? Будешь меня ждать? Кто за тобой будет ухаживать? Кто будет провожать? Как я буду оттуда следить за тобой? Ты же такая балда! Кого-то из наших ребят отправили в Читу, кого-то – в Ленинград, кого-то – в преисподнюю. Что же мне делать, я уже помешался, думая об этом, а ты ничего понимать не желаешь! К тому же этот твой новый одноклассник очень треплет мне нервы!
Правда, когда говорят: самец заранее чувствует появление конкурента. Это что-то инстинктивное, животное и в то же время ужасно азартное. Вот когда мужчина становится настоящим охотником, вот когда чувствует опасность потери принадлежащей ему завоёванной в сражении добычи, вот это и есть крик фермонов. Он и сам погибнет в этой борьбе, но первым выроет могилу противнику. Такова их природа!
Нукри молча вёз меня домой.
– Что планируешь на вечер? – спросил он.
– Одноклассники из «экспериментальной» собираются у Марикуны на цхнетской даче (Цхнети – дачное место вблизи Тбилиси. – Л.М.). Ты ведь подвезешь меня?
– Конечно, только допоздна не задерживайся, ладно?
– А ты что, не зайдешь, там ведь все свои?
– Нет, я должен подняться к тете Гиули, женщина сходит с ума, несколько дней ничего не знает о Мишке.
– Хорошо, я на часок-другой, к тому же мне еще столько учить… – простонала я.
– В первый же день? Это ведь не «эксперименталка»? – засмеялся Нукри.
– Нет, это мелодия Верийского квартала, – напевала я, помахав рукой как всегда ожидавшей меня на балконе маме.
Вечером на даче великих предков Марикуны праздник по случаю 1 сентября входил в кульминационную фазу. Время, проведенное в кругу друзей, всегда незабываемо. Что мы делали? Наверное, то, что 15 – 16-летние подростки должны делать в такое время, – баловались, пели и развлекались, а больше всех в тот день шумели и шутили двое юношей: Ираклий Джибладзе и Ладо Татишвили. Кто бы мог подумать, что это было наше последнее пребывание в таком составе.
Похищение
Советский Союз с его неповторимым «обаянием», наверное, отличался еще и тем, что содержал своих «постояльцев» в плену ирреальных ценностей и догм. Да, именно бесправных постояльцев! А как еще назвать граждан той страны, где каждый пятый мечтает о побеге на Запад, каждый второй, осуждая царящую в армии «дедовщину», избиения и изнасилования, вынужден отправлять в этот кишащий ад своих 18-летних обласканных в семье продолжателей рода? А потом