Фаддей Венедиктович Булгарин: идеолог, журналист, консультант секретной полиции. Статьи и материалы
вопросы не вызывали особого интереса у исследователей, им уделено гораздо меньше работ, чем биографии Пушкина или поэтике его произведений. Следует учесть и тот факт, что в этой сфере из-за сильной идеологизированности литературоведческой науки и сильной символической нагруженности фигуры Пушкина идеологическое давление было особенно значительным, поэтому работы по данному вопросу сильно ангажированы, «подтягивают» Пушкина под нужные схемы. Пользоваться ими можно с сугубой осторожностью.
Поэтому ниже мы дадим краткую сводку высказываний Пушкина, позволяющих охарактеризовать его позицию в Николаевскую эпоху. Сразу же оговорим, что у Пушкина мы используем тексты, созданные с 1826 г. (начало правления Николая I) по 1837 г. (год смерти Пушкина), у Булгарина – с 1826 г. по 1840-е гг. При этом у Булгарина высказывания обычно датированы указанием на публикацию, у Пушкина же они хорошо известны, и читатель может легко датировать их, обратившись к академическому Полному собранию сочинений, сравнительно недавно переизданному и доступному, кроме того, в Сети. Сложнее вопрос о различном функциональном характере цитируемых текстов (статья для публикации, набросок, письмо, дневниковая запись, изложение пушкинских высказываний в чужих воспоминаниях и т. п.) и контексте высказывания. Вопрос этот важен, и если бы данная работа была специально посвящена идеологической позиции Пушкина, то, разумеется, характер высказывания следовало бы в каждом случае четко оговаривать. Но нам важно дать краткую общую характеристику пушкинских политико-идеологических взглядов для сопоставительного анализа, причем мы полагаем, что отдельные неточности вряд ли изменят общую картину, а прояснение модальности и прагматики каждого отдельного высказывания существенно увеличило бы объем нашей публикации.
Сразу же отметим, что просвещение (и его результат – «образованность») для Пушкина – высочайшая ценность и в своих высказываниях он воспроизводит ключевую просвещенческую парадигму, согласно которой человечество движется от состояния дикости, когда людьми управляют предрассудки и суеверия, к состоянию просвещения, когда царствуют знания и разум. Так, он с осуждением пишет про «суеверия и предрассудки» (XI, с. 239)[179], с удовлетворением отмечает, что в Европе «образующееся просвещение было спасено <…> Россией…» (XI, с. 268), и сожалеет, что в России в период после свержения татарского ига обстоятельства «не благоприятствовали свободному развитию просвещения» (там же). Однако при Петре, по Пушкину, «европейское просвещение причалило к берегам завоеванной Невы» (XI, с. 269). Пушкин полагает, что «правительство у нас всегда впереди на поприще образованности и просвещения» (XI, с. 223), а вот «недостаток просвещения и нравственности вовлек многих молодых людей в преступные заблуждения» (XI, с. 43), «одно просвещение в состоянии удержать новые безумства, новые общественные бедствия» (XI, с. 44).
Он считает, что «государственные учреждения Петра Великого» – «плоды ума обширного, исполненного доброжелательства и мудрости…»