настоящий цирк, а не стройка!»
Аврора закатила глаза. – «Давайте лучше обсудим проблемы с канализацией. Там, говорят, тоже есть что-то «интересное».
Карлос ухмыльнулся. – «Вот это дело! Там, возможно, понадобится не только кофе, но и парочка сильных бразильских танцоров, чтобы справиться с этими трубами!»
«Ох, Карлос, – вздохнула Аврора, потирая виски, словно пытаясь выжать из них каплю успокоения, – если бы юмор решал проблемы с засорами в поставках, я бы давно выдала тебе не просто премию „Лучший сантехник года“, а спонсировала бы тур по Европе для тебя и твоих анекдотов! Но, к сожалению, в реальности все гораздо прозаичнее.» Она усмехнулась, вспомнив, как однажды Карлос пытался уговорить забарахлившую бетономешалку анекдотом про тёщу.
Карлос, словно пуленепробиваемый от уныния, подмигнул ей своим фирменным, чуть лукавым взглядом. «Ну, значит, пришло время для моего второго таланта – убеждения, граничащего с шантажом! Я поговорю с поставщиками. Может, чашка настоящего португальского кофе и пара правильно подобранных анекдотов, как думаешь, про блондинок подойдут? – помогут им внезапно вспомнить о нашем срочном заказе, а то вдруг память отшибло?»
«Карлос, если ты хоть слово скажешь про блондинок, я лично заставлю тебя красить весь этот комплекс в розовый цвет,» – пригрозила Аврора, но в её голосе слышалось скорее умиление, чем злость. – «Лучше пообещай им бесплатную консультацию по ремонту их вечно текущих кранов. Это будет куда действеннее. И, ради всего святого, никаких анекдотов про политиков!»
Она перевела взгляд на огромные чертежи, расстеленные на столе, пытаясь сосредоточиться на архитектурных деталях, но шум и суета стройки, этот симфонический оркестр молотков, дрелей и криков рабочих, постоянно отвлекали.
«Жоао, что там с рабочими? Все на месте? Никто не сбежал на футбол?» – спросила Аврора, чувствуя, как начинает нарастать усталость. Перфекционизм и гиперответственность были её проклятием и благословением одновременно.
Жоао, пожилой бригадир с лицом, изрезанным морщинами, словно картой прожитых лет, ответил с лёгкой улыбкой, в которой читалось уважение и отеческая забота. «Да, синьорина. Все работают, как пчёлки в улье. Даже удивительно. Некоторые даже поют.»
«Поют? Что поют?» – удивилась Аврора, приподняв бровь.
Жоао пожал плечами. «Фаду,» – ответил он с видом знатока. – «Что же ещё? Это же Португалия, синьорина. Даже бетон не устоит перед чарами фаду.»
Аврора улыбнулась. Фаду – традиционная португальская музыка, полная тоски и страсти, эта квинтэссенция saudade, португальской тоски по несбыточному. Казалось, даже строители, испачканные цементом и потом, занятые тяжёлой работой, не могли устоять перед её меланхоличными чарами. Она вспомнила слова Амалии Родригеш, королевы фаду: «Фаду – это когда душа поёт, даже если ей больно.»
Внезапно в дверь времянки, игравшей роль временного офиса, постучали. Вошёл высокий мужчина в рабочей одежде, с поношенной каской