дон будил в ней ненависть пополам с гадливостью, совершенно не подобающие леди. Но она ничего не могла с этим поделать, язык сам произносил нужные слова, глаза сами щурились, и рука сжимала птичью кость, как нож. А может быть, Марина снова ничего не могла поделать с сэром Генри Морганом? – Есть ли вам чем ее оплатить?
Сквозь кашель плохо было понятно, как именно королева Изабелла развесит пиратов по реям, когда явится во главе флота за капитаном Родригесом, если подлые пираты немедленно не высадят его на испанский берег.
– Может, нам еще самим сковаться попарно, дорогой мой дон, дабы облегчить вам доставку на виселицу? – спросил сэр Генри Морган с ледяной издевательской любезностью, так знакомой Марине.
Вот тут она поняла, что она проиграла. Сэр Генри Морган никуда не делся из ее головы, и снова она может лишь смотреть со стороны, как чудовище легко и с удовольствием расправляется с очередной помехой.
Но ведь феникс был настоящим! Все, как обещала ведьма: Альба с фениксом на руке любил ее, она стала его супругой! По-настоящему! Душа брата должна была исчезнуть из ее головы, упокоиться наконец, вернуться на дно морское!.. А вместо того – вот он, усмехается в глаза дону Родригесу, и в голове – его, брата, мысли, его голосом…
Тем временем до дона дошло, что его не воспринимают всерьез. Не настолько, чтобы он от угроз перешел к сумме выкупа. Так что Неду пришлось еще раз стукнуть его по голове. Несильно. Чтобы не вышибить остатки мозгов, и так невеликих. Наверное, дона часто били по голове. С детства. Сэр Генри Морган даже ему посочувствовал. Слегка. Только чтобы утешить сестренку Марину, вечно такую чувствительную и совершенно неприспособленную к суровой моряцкой доле.
– Значит, платить за вас некому. Много шума, да мало орехов, дон Хосе Мария, – сказал сэр Генри Морган по-испански, чтобы до дона точно дошло. – Но мы милосердны. Да и вы сами подсказали отличный способ оплаты, не так ли, благородный дон? Молчать! – отмахнувшись от открывшего рот для возражений испанца, сэр Генри Морган вскочил на бочку. Кость он бросил на палубу и, с ясной улыбкой оглядев замершую команду, закричал на весь бриг, чтобы и марсовый, и вахтенные услышали и порадовались: – Джентльмены, приветствуйте прекрасную донну Хосефу! Донна идет с нами до испанского берега и будет любить вас всех!
Джентльмены аж замерли на вдохе. Маслено заблестели глаза, там, сям начали расплываться улыбки: капитан всерьез? Не шутит?
– А если донна не желает любить благородных джентльменов, – Морган ухмыльнулся хватающему ртом воздух бывшему капитану «Санта-Маргариты», – можем прямо сейчас донну проводить по доске. До берега близко, не больше тридцати миль. Ну, что скажете, донна Хосефа?
Испанец с отчаянием посмотрел на капитана Моргана, потом – на сияющие рожи матросов, потом – на волны за бортом. И покорно опустил голову.
Сэр Генри Морган чуть не плюнул от разочарования. Медуза! Страшно медузе пристойно умереть, значит – будет жить. На радость джентльменам.
– Бородатая донна-то, – проворчал невыносимо довольным голосом Нед, наматывая испанскую