её ещё раз, – продолжил Воевода, – я тебя изобью до беспамятства, Каллор.
– Воля твоя, – ответил древний воитель.
Скрипнула кожа доспехов – Скворец повернулся к Каладану Бруду. Лицо командира потемнело, выражение на нём застыло суровое.
– Не сделай ты этого, Воевода, я бы сам ему пригрозил. – Он пронзил Верховного короля железным взглядом. – Поднимать руку на ребёнка? Я не бил бы тебя, Каллор, я бы тебе сердце вырвал.
Верховный король ухмыльнулся.
– В самом деле? Я уже дрожу от страха.
– И так сойдёт, – пробормотал Скворец. Вдруг его затянутая в перчатку рука взметнулась, описала дугу и врезалась в лицо Каллора. На стол брызнула кровь, голова Верховного короля резко откинулась назад. От сильного удара он зашатался. Каллор сжал кулак на рукояти меча, меч зашипел… и замер. Остановился выдвинутым из ножен наполовину.
Верховный король больше не мог шевельнуть рукой, поскольку его запястья держал Каладан Бруд. Каллор напрягся, вены вздулись на шее и на висках, но он ничего не добился. Затем Бруд, видимо, сжал кулаки сильнее, потому что Верховный король ахнул, разжал пальцы, меч с глухим стуком скользнул обратно в ножны. Бруд наклонился к Каллору, но Мхиби всё равно расслышала тихие слова:
– Прими то, что заслужил, Каллор. С меня довольно твоей наглости на этой встрече. Ещё раз решишь испытать моё терпение, и по лицу тебя ударит мой молот. Ясно?
После долгой паузы Верховный король хмыкнул.
Бруд отпустил его.
В шатре воцарилось молчание, никто не шевелился, все не сводили глаз с крови на лице Каллора.
Дуджек вытащил из-за пояса платок – твёрдый от засохшей мыльной пены для бритья – и бросил Верховному королю.
– Оставь себе, – пробурчал малазанец.
Мхиби встала за спиной у бледной, перепуганной Серебряной Лисы, положила ладони на плечи дочери.
– Хватит, – прошептала она. – Пожалуйста.
Скворец снова повернулся к Бруду, он больше не обращал на Каллора внимания, словно тот перестал существовать.
– Объясни, пожалуйста, Воевода, – спокойно проговорил командир, – что это за ребёнок такой?
Сбросив руки матери с плеч, Серебряная Лиса поднялась, замерла, будто собиралась убежать. Затем покачала головой и судорожно вздохнула.
– Нет, – сказала она, – должна ответить я, и только я. – Она посмотрела на мать – их взгляды на краткий миг встретились, – затем ещё раз оглядела остальных. – За всё, – прошептала девочка, – должна ответить я, и только я.
Мхиби протянула руку, но не коснулась.
– Ты должна принять это, дочь, – сказала она и сама почувствовала хрупкость своей решимости, поняла – с новым приступом стыда, – что и остальные её заметили. Ты должна простить… простить себя сама. Ох, нижние духи, я не смею произнести такие слова – я потеряла на это право, теперь уж наверняка потеряла…
Серебряная Лиса обернулась к Скворцу.
– Теперь правда, дядя. Я родилась из двух душ, одну