заскрипела, кто-то присел рядом.
– Сон не должен так тебя выматывать.
– Не должен, Корлат. Пожалуйста, оставь меня…
– Нет. Вот, Колл сварил похлёбку.
– У меня уже не осталось зубов, способных прожевать мясо.
– Тут пару тоненьких кусков мяса, которые очень легко проглотить. А в основном – бульон.
– Я не голодна.
– И тем не менее. Помочь тебе сесть?
– Худ тебя побери, Корлат. Тебя и всех остальных.
– Давай я помогу тебе.
– Твои добрые намерения убивают меня. Нет, не убивают. Просто, разве это не… – Она заворчала, пытаясь вырваться из рук Корлат, но тисте анди без особых усилий приподняла Мхиби и усадила. – …разве не пытка надо мной. Твоё сострадание. Именно это. Нет, не смотри на мое лицо, Корлат. – Она надвинула поглубже капюшон. – Не хочу видеть жалость в твоих глазах. Где миска? Я поем. Оставь меня.
– Я побуду с тобой, Мхиби, – ответила Корлат. – Я принесла пару мисок.
Рхиви уставилась на свои костлявые морщинистые руки и сжатую между ними миску, в которой посреди бульона плавали кусочки вымоченного в вине мяса.
– Ты видишь это? Мясник этой козы. Убийца этой козы. Задумался ли он, когда она отчаянно орала? Остановился ли? Смотрел ли ей в глаза? Сомневался, держа в руках нож? В своих снах я – как эта коза. Вот на это ты меня обрекла.
– Убийца этой козы из рхиви, – сказала после паузы Корлат. – И мы обе хорошо знаем ритуал, Мхиби. Умиротворение. Взывают к милосердным духам, чье объятие неизбежно. Мы обе знаем, что духи снисходят на козу или любое другое животное, тело которой будет кормить ваш народ, в кожи которой вы будете одеты. И поэтому животное не вопит и не молит о пощаде. Я видела… и поражалась сему воистину невероятному ритуалу. Подобный есть только у рхиви – не в своём намерении, а в очевидной эффективности. Будто бы приходящие на зов духи являют светлое будущее, что-то лучшее, чем жизнь до этого…
– Ложь, – пробормотала Мхиби. – Духи обманывают бедную тварь, чтобы её было проще убить.
Корлат промолчала.
Мхиби поднесла миску с похлёбкой к губам.
– Возможно, но даже так, – продолжила тисте анди, – обман – это дар милосердия.
– Нет такой вещи, – отрезала Мхиби. – Лишь слова, чтобы успокоить убийцу и его род. И ничего более. Мёртвый значит мёртвый, как говорят «Мостожоги». Эти солдаты знают правду. Дети Малазанской империи не тешат себя иллюзиями. Их не так просто водить за нос.
– Ты говоришь так, будто многое о них знаешь.
– Периодически заходят двое солдат. Они поклялись защищать мою дочь. И рассказывать мне о ней, раз уж больше никто не удосуживается, – и я им за это благодарна.
– Я не знала…
– Это тебя тревожит? Думаешь, мне открыли какие-то ужасающие тайны? Запретишь им приходить?
Корлат положила ей руку на плечо.
– Хотела бы я, чтобы ты могла смотреть мне в лицо, Мхиби. Я не собираюсь ничего запрещать. И я не знаю, хранят ли от тебя какие-то страшные секреты.