идентичных взглядов на теологию освобождения: «После крушения “реального социализма” это течение впало в замешательство. Неспособное к радикальному реформированию и новому творческому началу, оно сохранилось по инерции, даже если сегодня и есть еще его представители, которые хотят его развития и продолжения»[110].
Следует отметить, что проблема теологии освобождения сегодня рассматривается в более широкой перспективе, нежели лишь с точки зрения на нее Ватикана. Вопрос ставится следующим образом: можем ли мы говорить о ее существовании сегодня и дальнейших перспективах развития.
Так, по мнению С. Гусмана, о «смерти» теологии освобождения в Латинской Америке говорить преждевременно, а подобную точку зрения высказывают те, кто в этой «смерти» заинтересован. Правильнее же говорить о «диверсификации тематики» теологии освобождения[111].
В качестве примера протестантских работ в русле теологии освобождения, вышедших в постбиполярный период, можно привести книгу никарагуанского теолога X. Пиксей «Воскресение Иисуса Христа», в которой автор ищет новые подходы, рассматривая тему новозаветного воскресения в качестве своеобразной «метафорической матрицы», которая играет решающее значение для дальнейшей освободительной борьбы.
Тема Бога-Освободителя, но уже в старозаветной ретроспективе рассматривается этим же автором в работе 2008 г. «Бог-Освободитель в Библии»[112]. Говоря о методологической основе своего богословия, X. Пиксей уточняет, его подход носит неисторический характер (что крайне важно): «Наша интерпретация – это интерпретация литературная, а не историческая: мы читаем Библию, а не спекулируем на ее композиции»[113]. В результате от образа Христа автор переходит к анализу библейских персонажей, которые, с его точки зрения, движимые волей Бога, являли собой пример освободителей, через которых, на самом деле действовал реальный Освободитель – то есть сам Бог. Показательным в этом плане является анализ деятельности Моисея: «Моисей – это Освободитель, который выводит народ из Египта, но, кроме этого, создает и систему законов, которая принципиально отличается от египетских. В обоих же случаях – и с физическим освобождением, и с юридическим – Бог выступает главным агентом, а Моисей – его пророком»[114].
Современным латиноамериканским теологом освобождения можно назвать и Д. Сабрино (испанца, иезуита, посвятившего, наравне с И. Эллакуриа, свою жизнь Сальвадору). Так, в 2007 г. в заявлении Конгрегации доктрины веры сообщалось, что в ряде работ[115] этого теолога содержатся серьезные расхождения с учением Церкви. В частности, Конгрегация указывала на то, что Д. Сабрино трактует «бедность» как основу христологии, в то время как «церковная основа христологии не может быть отождествлена с “церковью бедных”, но она на апостольской вере, переданной через Церковь всем поколениям»[116]. Кроме этого, обращалось внимание на отрывок, в котором Д. Сабрино, по мнению Конгрегации, подвергал