с Византией, да и её тоже потеснить? Если бы это произошло, сейчас мы бы ходили воскуривать ароматные палочки в великих пагодах Берлина, Парижа или Лондона.
«Это верно. И тогда ты бы величал меня господином, а не я тебя…»
Вслух это, однако, не прозвучало.
– Вы полагаете, она способна подарить танским императорам идею порохового оружия до того, как его, собственно, изобрели китайцы?
– Не только полагаю, но и считаю вполне вероятным. Более того, мы не знаем, какие конкретно знания она принесла туда в своей голове. Будь она классической тупой курицей, каких сотни миллионов, я бы не волновался. Но, со слов её покойного дяди, она как раз классическая деловая леди. Жёсткая, умная и безжалостная к тем, кого считает врагами. Притом с техническим складом ума. Потому я тебя так тороплю.
– Семь или восемь лет, господин.
– Раньше никак?
– Если все усилия направим только на решение этой задачи, то срок сократится лет до шести.
– Направляй. Я дам тебе шесть лет. От силы семь. Больше – вряд ли.
Приезд в форт Бейши Яна банально проспала.
Она даже не заметила, как вывалилась в сон без сновидений. А ощущение при побудке было такое, словно от её жизни кто-то острыми ножницами откроил несколько часов. Вот только что, подложив рюкзак под голову, созерцала бледно-голубое степное небо без единого облачка, и – ррраз! – темнота, меркнущая алая полоса вдоль горизонта, свет тусклых фонарей, галдёж вокруг. И зверская боль во всём теле, буквально в каждой косточке, будто её с самого утра колотили палками. А тут ещё Ваня теребит за плечо… О-о-о, как больно-то…
– Мам, вставай, – то ли это игра света и тени, то ли у мелкого и правда синяки под обоими глазами проявились – последствие удара по голове. – Приехали.
«Да. И сейчас начнётся самое страшное – китайская бюрократия, – подумала Яна, поднимаясь через „не могу“. – Она и в наше-то время не подарочек, а при императорах, наверное, и подавно – на каждый чих должна быть справка, иначе голова с плеч».
На подобные мысли её навёл вид десятника, с самым почтительным видом докладывавшего обстановку… кому? Наверное, начальству. Судя по доспехам, шлему и мечу, начальство было военное. Доклад выслушивало с довольно мрачным видом. Ещё мрачнее оно сделалось после осмотра тела незнакомца-«чёрного». И лишь затем соизволило обратить внимание на сползшую с телеги Яну.
Что ж, раз это здешний босс, значит, не зазорно ему поклониться. Так здесь принято, верно?
Начальство поклон восприняло как должное, но сменило ли гнев на милость – неизвестно.
«Ну, если сразу не казнят, значит, повезло…»
– Скольких она, ты говоришь, убила?
– Вот этого, в чёрном, господин сотник, и ещё самое меньшее двоих.
– Что говорит о себе?
– Неведомо, господин. Никто не знает её языка, а она не знает нашего.
«Принесли черти напасть на мою голову, – поморщился сотник Цзян. – Что я должен буду отписать наместнику? Явилась,