понимаю, – в голосе Вернона прозвучал укор, – но может, хватит шушукаться? В конце концов, вы не одни, а шептаться в присутствии третьего, знаете ли, неприлично.
Стыдно? Ну вообще-то стало, но лишь чуть-чуть. Да, Вернон прав, но… если кто не заметил, это не я телепатические сеансы устраиваю.
– Извини, – отозвался Дан миролюбиво.
Несмотря на свою невиновность, я тоже жалобный взгляд магу послала. А потом подумала и перенесла всё своё внимание на бутерброды. Просто разговоры – это хорошо, но умереть от голода совершенно не хочется. Тем более сейчас, когда мы оказались на пороге разгадки очень любопытной тайны.
Что-то подсказывало: Роналкор юлить не будет. Он непременно объяснит, что к чему. И тем ярче стало желание поехать во дворец. А ещё… произвести на монарха достойное впечатление.
Сижу. Сижу на обитом бархатом диванчике и снова ужасно… нет, не нервничаю, но около того.
За окном проплывают освещённые магическими огнями особняки, небо нависает опасной серо-чёрной громадиной, в воздухе плавно витают до неприличия крупные снежинки.
Герцог Кернский сидит рядом и галантно держит за руку. Изредка сжимает мои пальчики, стараясь передать хоть каплю своей уверенности. Ну а Вернон, которого во время аудиенции у императора тоже на приём пригласили, сидит напротив и честно пытается не смеяться.
Ну а я… Нет, я действительно не нервничаю! И причина моего слегка потерянного состояния не в предстоящем знакомстве с высшим светом и лично императором. Из душевного равновесия выводит тот факт, что кроме тяжелого колье с розовыми бриллиантами – да-да, того самого, которое Дантос собирался к прошлому балу подарить! – на меня… кольцо надели.
Кольцо необычное. Пусть выгравированных на внутренней стороне символов никому не видно, смысл украшения даже необразованному свинопасу ясен. А главное, не заметить колечко совершенно невозможно – его венчает не какой-нибудь бледный камешек, а крупный, яркий, очень чистый изумруд.
Угу, Дантос под цвет глаз выбирал!
И хотя с момента моего согласия прошло достаточно времени, а благословение от родителей и старейшин было получено и того раньше, относиться к подарку спокойно не получается. Тот факт, что о моём статусе невесты уже тьма-тьмущая народа знает, – тоже не успокаивает.
Сердце стучит с перебоями, дыхание тоже сбито. Ещё мурашки по коже бегают, никак не угомонятся. А я… теряюсь! Я…
Сижу. Сижу, чувствую тепло герцогской руки и нервно поглядываю в окно.
Вижу, как выезжаем на широкую площадь – главную, ту, что перед воротами дворца распласталась. Как поворачиваем и замедляемся. Как проезжаем те самые ворота. Гвардейцев Императорского полка, которые нынче обеспечивают безопасность не только семьи, но и гостей, замечаю.
Потом делаю несколько глубоких вдохов, но это не помогает. В момент, когда карета останавливается, а лакей распахивает дверцу, я пребываю в той же растерянности и даже смятении.
Почему я так реагирую? Не знаю. Видимо, разговоры – это одно, а подобные материальные