мысли, как изображение на старой фотопленке. Постепенно. Сначала контуры – события, потом полутона – эмоции, и яркость завершающих штрихов, и наполнение цветом, итоги моего похода на землю детей. Глупого и бесполезного.
Нет. Неправда! Я видела свою Алису, а это окупало все сторицей. Раньше я думала, что за один взгляд, брошенный украдкой, готова отдать все что угодно. Я и сейчас готова, но теперь знаю – этого мало. Я хочу не только видеть ее. Я хочу свою дочь назад. Не знаю, возможно ли такое в принципе, скорее всего, нет, но со своими желаниями я определилась.
Я приподнялась на локте. Раскрытый рюкзак стоял прислоненным к шкафу. Одеяло сползло, на нем была старая выцветшая футболка Кирилла и шерстяные носки ручной вязки. Кто додумался достать с антресолей этих динозавров воспоминаний? Поднималась я с опаской, но ни головокружения, ни слабости. Ярко-розовый плюшевый спортивный костюм, извлеченный из шкафа, вполне годился на замену футболке, которую я тут же запихала в самый дальний угол самой верхней полки. Есть воспоминания, с которыми я пока не готова встретиться. Розовое «нечто» было моей самой первой покупкой в новом мире. Я не могла поверить, что на свете существуют такие ярко-кислотные цвета, и чувствовала себя обязанной купить его, хотя бы как доказательство. Надевала всего пару раз, вызывая у местных смешки. Но на сегодня сойдет.
В доме стояла тишина. Пустая гостиная. С чего же мне не по себе? Никого и ничего. Что царапает глаз? Вдоль стен – полки с книгами. Диван напротив панели телевизора. Кухонный уголок. Чайник на плите. Я подошла и потрогала выпуклый бок. Холодный, но доверху наполненный водой. Я зажгла газ. Синее пламя резво разбежалось по кругу и уперлось в широкое железное дно. Стулья. Обеденный стол, используемый мной как рабочий, с выключенным компьютером. Монитор стоит чуть-чуть не там, где я привыкла его видеть. Я приблизилась, чувствуя, как холодок дурного предчувствия извивается вдоль позвоночника. Это не монитор сдвинут, весь стол целиком, немного, сантиметров на тридцать, но все-таки.
Сразу вспомнилось как Пашка тащит его обратно на ковер, и ножки мягко скребут сначала по полу, а потом звук приглушается. Вот она! Явидь вернула стол на половик, а сейчас он стоит чуть с краю, и ковер лежит не так. Пол деревянный, на манер прошлых лет набран из широких и длинных досок, а не из популярного ламината. Половик, прямоугольник с симметричным рисунком, служит одной цели – прикрывать люк в подвал. Именно прикрывать, чтобы не бросался в глаза, а не прятать. Ковер всегда лежал вдоль направления досок. Пашка, конечно, могла его сбить, но не развернуть на сто восемьдесят градусов. Вывод – в доме кто-то был, пока я гуляла по стежкам. И не просто внутри, а в подвале. Тем, кто меня лечил, если, конечно, мне все-таки не приснилось, а уверенности до сих пор не было, внизу делать нечего, да и не стали бы они на глазах друг у друга тут рыскать, вот если б по-тихому и в одиночестве, это запросто.
Я понимала, что ко мне могут наведаться, но понимать и знать – разные вещи. Все ухищрения