газеты… Ведь должны же они были писать о моем исчезновении?
– Как ты знаешь, мы не поддерживаем связи с внешним миром. Ты должна смириться с волей Господа нашего, дитя мое. Мы должны быть Ему благодарны за Его милость: ты же жива.
Больше ей ничего не удалось добиться. Сначала она была слишком слаба, чтобы думать о себе, но время шло, и силы ее восстанавливались.
Когда она достаточно окрепла, чтобы двигаться, она целыми днями возилась в цветущем монастырском саду, наполненном жарким светом, в который была погружена вся Греция, и куда легкий ветер доносил аромат лимонов и винограда.
И хотя все вокруг дышало покоем и безмятежностью, Кэтрин продолжала метаться. «Я исчезла, – думала она, – и никому нет до этого дела. Почему? Может быть, я сделала что-то ужасное? Кто я? Кто я? Кто я?..»
Не было покоя от непрошеных видений. Однажды она внезапно проснулась, увидев себя в какой-то комнате, а рядом – обнаженного мужчину, раздевающего ее. Кто это был? Ее муж? Значит, у нее был муж? Но на ней не было обручального кольца. У нее вообще не было никаких личных вещей, кроме одеяния монахини-кармелитки, которое ей дала сестра Тереза, и маленькой золотой булавки в виде птицы с распростертыми крыльями и рубиновыми глазами.
Она была никто, чужая среди чужих. Не было никого, кто бы мог ей помочь, даже психиатра, который бы сказал ей, что после перенесенной ею тяжелой мозговой травмы она сможет сохранить рассудок, если только навсегда забудет о своем ужасном прошлом.
А видения все приходили, чаще и чаще. Ей казалось, что мозг ее внезапно превратился в гигантский кроссворд, пустые клетки которого постоянно заполняются. Однажды ей привиделась огромная студия, заполненная людьми в военной форме. Похоже, что снималось кино. «Может быть, я актриса?» Да нет, она чем-то руководила. Но чем?
Солдат протянул ей букет цветов. «Заплатишь за них сама», – засмеялся он.
Этот же человек приснился ей двумя ночами позже. Она прощалась с ним в аэропорту. Она проснулась в слезах, потому что теряла его.
После этого она уже не могла успокоиться. Ее видения не были похожи на простые сны. Это были кусочки ее жизни, ее прошлого. «Я должна узнать, кем я была, кто я есть».
И неожиданно, среди ночи, без предупреждения, из глубин подсознания всплыло имя: «Кэтрин. Меня зовут Кэтрин Александер».
Глава 2
Афины, Греция
Никто не смог бы обнаружить империю Константина Демириса ни на одной из карт. И тем не менее он был властелином феодального княжества, с которым по размеру и могуществу могли сравниться не многие страны мира. Он был одним из двух или трех самых богатых людей на земном шаре, и его влияние было безгранично. Несмотря на то что он не имел никакого титула и официального статуса, он мог покупать и продавать премьер-министров, кардиналов, послов и королей. Он держал в своих щупальцах десятки стран. Он умел нравиться, обладал блестящим острым умом и был хорош внешне – ростом значительно выше среднего, широкоплеч, с широкой грудью. Он был смугл, нос – типично греческий, глаза – как темные маслины. Это было ястребиное лицо, лицо хищника. Демирис