Как перенапрягшаяся сова.
– Как сломанная деревянная дудка, – добавила я. – Слабо, но скрипуче.
– Дорого бы я дал, чтобы это увидеть, – заметил Хэнк, закуривая сигарету.
– Знал бы, – отозвался Эллис, – предложил бы тебе свои места.
– Ты правда думаешь, что у полковника был роман с твоей матерью? – спросил Хэнк, выпуская кольца дыма.
– Конечно, нет, – ответила я. – Моя горгона-свекровь это сочинила, потому что когда-то засекла, что он на нее пялится, в чем я не сомневаюсь. На нее все пялились.
– Да, но он ее защищал, – возразил Хэнк. – От своей жены.
– Может, он к ней был неравнодушен, – сказала я. – Но это все равно ничего не значит! Она вызывала у людей такие чувства.
– Но не у твоего отца, – продолжал Хэнк. – Я никогда не понимал, почему она за него вышла. Могла бы получить любого, кто ей понравится. Роскошная, с родословной, с банковским счетом размером с Монтану… Не понимаю, почему она позволила себя снять такому старому пердуну, как твой отец.
– Не было у нее родословной, – ответила я, бросая на него злобный взгляд.
Хэнк прекрасно знал, что моя мать сделала удачную партию.
Хэнк изобразил возмущение.
– Конечно же, была… из района Ливи![2]
Он согнулся, покатываясь над своей шуткой.
– Ха-ха, – угрюмо отозвалась я.
– Не сердись, дорогуша. Деньги – сами себе родословная. Но вернемся к теме – что, если это правда? Что, если твоя свекровь потому и была против, чтобы вы поженились? Может, – добавил он, описывая сигаретой круги, – вы брат и сестра?
Мы с Эллисом одновременно издали стон отвращения.
– Хэнк, это совершенно не смешно! Бога ради. У моей матери не было романа с полковником.
– Откуда ты знаешь? – продолжал он. – Может, поэтому твоя свекровь и побуждала его поехать на охоту за чудовищем. От греха подальше, так сказать.
– Уверена, она просто хотела, чтобы он был подальше – и все, – ответила я. – Наверное, сама уложила его вещи. И билеты ему заказала.
– Вы оба забываете, что это была его идея, – сказал Эллис. – Он дождаться не мог, пока уедет. Странно, что во входной двери не остался пролом в форме полковника, так он рвался прочь. Впрочем, не могу его за это винить.
– С ней непросто, – заметила я.
– С ней даже хуже, – ответил Эллис, внезапно помрачнев.
Хэнк откинулся на спинку кресла и приподнял бровь. Посмотрел на Эллиса, потом на меня.
– У вас стаканы пустые. Давайте-ка это исправим.
Он щелкнул пальцами над головой, привлекая внимание бармена, потом указал на стаканы.
Эллис уставился в свой опустевший стакан, тыкая в кубики льда палочкой для коктейля.
– Итак, – сказал Хэнк, потирая руки. – С учетом сложившихся обстоятельств, думаю, вам будет вдвойне приятно узнать, какие у меня новости.
– Если только ты не скажешь, что мой отец свалился замертво, очень сомневаюсь, – отозвался Эллис, не поднимая глаз.
Официант