капиталистов и помещиков», «холопы американского доллара», «убийцы из-за угла» – такими словами «Правда» проводила в могилу первый свободно избранный русский парламент.
Через двадцать лет подобными словами в той же «Правде» Сталин проводит в могилу Дыбенко и других старых большевиков, которые так весело разогнали этот парламент.
Левые эсеры окончательно выполнили свою задачу: на очередном съезде Советов они помогли одобрить разгон парламента. Теперь ленинское правительство избавилось от приставки «Временное».
И наступила очередь левых эсеров. Столкновение должно было случиться (как мог предполагать Ленин) во время заключения мира с немцами. Мир необходим Ленину как передышка, чтобы покончить с властью митингующей улицы, демобилизовать вооруженную вольницу и создать свою армию. И конечно же, мира требовали немцы – надо было платить кредиторам по векселям.
Забавное представление
Уже в декабре немцы подписали перемирие с большевиками. В пограничный город Брест отправилась представительнейшая делегация во главе с Троцким. Коба в эту делегацию не вошел. Он уже выбрал себе амплуа – враг Троцкого, и это дало ему возможность остаться в стороне от этой сомнительной «немецкой истории».
Подъезжая к Бресту, член делегации Карл Радек, человек дьявольски умный и столь же циничный, демонстрировал странный идеализм – рьяно бросал из окна немецким солдатам листовки с призывами остановить войну с русскими братьями-рабочими. В Бресте Троцкий продолжил идеологические забавы Радека и устроил вместо переговоров бесконечную лекцию, обличающую империализм. Немецкие генералы лекцию выслушали и предъявили тяжелейшие условия мира: Россия теряла Прибалтику, Украину, Кавказ и другие территории.
Прервав переговоры, Троцкий возвратился в столицу – «обсудить». Начались бесконечные партийные дискуссии. Ленин объяснял необходимость передышки: «Если мы не заключим мир, он будет заключен уже другим правительством». Но левая оппозиция во главе с талантливейшим теоретиком партии, молодым Николаем Бухариным, потребовала отвергнуть немецкие условия. «Ошибка Ленина, – заявил Бухарин, – в том, что он смотрит на это дело с точки зрения России, а не международной. Международная точка зрения требует вместо позорного мира революционной войны, жертвенной войны. Схватка первого в мире государства рабочих и крестьян… должна побудить европейский пролетариат немедленно выступить на его защиту». Бухарин надеялся на долгожданную мировую революцию!
Вождь объяснял, что мировая революция будет, и обязательно, но – будет, а русская революция уже есть. Надо думать о ней. К тому же воевать некому – армия разбежалась.
Ленин потребовал мира любой ценой. Коба поддержал Вождя, но отметил: «Революционного движения на Западе нет. Есть только потенциал, а с ним мы не можем считаться».
Ленин, конечно же, возразил против этого неверия. И Коба, конечно же, покорно промолчал. Но, выслушивая