развитие событий Грегора не устраивало. Ещё перед началом стажировки и получения первой должности, он тщательно размышлял над своим карьерным развитием и такое "новшество" не входило в его планы. Но выбора не было, если место в столичном бюро было важно. Такие же размышления о будущем проносились и в его голове вместе с глотками кофе, вкус которого, делал мысли об отъезде более горькими и прискорбными.
Подходя к дому, небо окончательно потемнело и на улице значительно похолодало. Выбросив кофейный стаканчик, парень зашёл в подъезд, сжав губы забрал единственное письмо из почтового ящика и вызвал лифт. "И снова "прекрасная новость", только уже официально", – прошептал безнадёжно парень, смотря на конверт и его отправителя. "Опытное-конструкторное бюро "Н", город Е. И вот оно, начало конца", – пронеслась мысль в его голове, наконец последняя, подтверждающая обречённость всей ситуации. Поднявшись на этаж, открыв дверь своей квартиры и сняв верхнюю одежду Грегор пренебрежительно бросил запечатанное письмо на тумбочку в коридоре, которая была местом всех нужных и не нужных мелочей по типу ключей или туалетной воды. Также в квартире молодого человека была ещё одна такая же тумба около его кровати, но на ней не было бесполезных вещей, только самое нужное: очки, книга, которую он сейчас читал, и фоторамка с рисунком. Это был детский рисунок цветов, похожий на открытку для поздравления. Если достать его из рамки, то на обороте можно увидеть две надписи. Одна с поздравлениями и пожеланиями, а другая от получателя. Этот поздравительный рисунок нарисовал Грегор своей маме, когда ему было пять лет, а потом, через год после поздравления, он обнаружил эту открытку на своём детском столике с новой надписью:
" Гриша, сынок, я не могу оставаться здесь и забрать тебя, будь примерным мальчиком и скоро я вернусь за тобой. Люблю тебя. Мама"
Эта единственная вещь, которая связывала Грегора с матерью, и единственная сохранившая частицу её любви. С того времени прошло много лет и за это время он ненавидел, забывал и заново вспоминал о матери. Сейчас, этот рисунок не несёт в себе тоску или утрату, а лишь напоминает, что в его жизни был значимый человек и его нужно помнить, независимо от того, рядом он или нет. Ещё в его спальне был кедровый шкаф для одежды, соединяющийся с книжным стеллажом. Выглядело это будто книги занимали настолько много места в его жизни, что были даже внедрены в гардероб и дополняли его. Больше в спальне, как и во всей квартире, не было вещей, стоящих отдельного внимания.
Но возвращаемся к повествованию. Стоит уточнить, что, придя домой негодование Грегора сменилось на злобу, ведь что-либо поделать с его положением невозможно. И он, полный гнева, начал думать, из-за чего его мысли были наполнены лишь отчаянием и чем-то по злому капитальным…
На кухонной плите нагревался чайник, а рядом с ним уже стояла кружка, ждущая звонкий свист свистка. Свет на кухне горел только на вытяжке, очень приглушённый, и поэтому можно бы увидеть лишь саму плиту и рядом стоящую кружку.