врачи занимались не лечением болезней, а пытались создать противозачаточные средства – потому что незачем лечить больных, когда все на грани вымирания от голода. Но Отец, как всегда, оказался мудрее людей – все больше и больше женщин под воздействием радиации становятся бесплодными. Тесты нам проводят несколько раз с момента вступления в фертильный возраст. Из моего класса высокий риск выявлен только у трех девочек, у половины – низкая вероятность зачатия. К счастью, я попала в число нулевого риска – и это настоящее везение, хоть я и не собираюсь создавать нестандартную семью. Когда я рассматривала картинки в школьном учебнике, то теряла дар речи от ужаса. Можете себе вообще такое представить? В твоем животе появляется ребенок, он там растет, растет, а потом его вытаскивают прямо через влагалище. Огромного ребенка, размером с приличную куклу! Если бы я попала в группу риска, то, наверное, даже здороваться за руку с парнями бы побоялась, чтобы в такое не вляпаться. Правда, матери, пережившие подобный ужас, детей своих любят – это животный инстинкт, как нам объясняли. Некоторые даже осознанно идут на такое… но тут ничего не поделаешь, природа. А люди, хоть и здорово эволюционировали, все равно остаются животными, несмотря на все учения Отца.
Но у меня была свобода в выборе без вероятности забеременеть. Конечно, я не могла об этом не думать. Закари, когда играл своими мышцами, переливающимися под искусственным светом, вызывал у меня странный трепет в груди, которого я совсем не чувствовала при взгляде на Эфимию, которая по всем параметрам была красивее любого парня. Но это быстро прошло, когда Закари мне рассказал саму процедуру, в результате которой ребенок и попадает в живот. После этого я уже на его мускулистое тело смотрела с нескрываемым отвращением.
И хоть он немного донимал меня, когда вошел в пубертатный возраст, мы все равно оставались друзьями. В школе нам объясняли, что это вполне нормально, главное – не поддаваться порывам. Только взрослый человек может с уверенностью говорить о том, какую семью он хочет создать, а до того момента телом руководят гормоны. Я его гормональные всплески просто игнорировала, потому что во всем остальном Закари был самым лучшим другом из всех возможных! А уж когда он заявил, что его приняли в кластер охотников, то я чуть не расплакалась от зависти. Конечно, еще пару лет его не выпустят на поверхность, но когда-нибудь… Родители его были против – но на то они и родители, у них же этот… инстинкт защиты потомства, так что их никто и не слушал. Я заставила Закари пообещать, что он мне будет рассказывать обо всем: какого цвета небо, каких мутантов он повстречает, на самом ли деле обезьяны так прыгучи, что могли бы без труда перескочить стену между второй и третьей зоной? Он, конечно, пообещал – на то и лучший друг.
Возможно, его выбор определил и мой. Не без помощи Закари я долго тренировалась – и меня после школы все же приняли во внутреннюю охрану. Если не на поверхность, то хотя