впервые поднял на товарища свои голубые англосаксонские глаза.
– И ты веришь в это?
– Естественно. На таких чётких принципах держится наша профессия. Иначе какого чёрта мы ходим на работу?!
Дрю устало кивнул.
– Как твоя Марни?
– Чудит, как всегда. Моё дело – её недешёвые причуды оплачивать.
Киран был бы рад с лёгкостью сказать, что его дочь – типичная семнадцатилетняя девчонка, но всё было не так просто. За последние десять лет Марни провела больше времени в психиатрических учреждениях, чем на воле. Сначала её лечили от депрессии, потом – от тревожности, которая переросла в биполярное расстройство. В тринадцать лет она перестала есть и начала резать себе руки, обильно поливая раны растопленным воском.
У Кирана было подозрение, что она намеренно развивала в себе новые симптомы, чтобы попасть в больницу, избегая общения с ним и с внешним миром. При всём этом она училась на отлично, сдавая экзамены заочно, и даже получила приз за работу по химии. Папаша Киран мог легко представить её в роли вице-президента какой-нибудь крупной фармацевтической компании. Только бы вытравить дурь из её головы! Но не изобрели ещё такие препараты…
– Я уже поставил крест на детях, – сказал Киран. – Овчинка выделки не стоит. Вот почему я предпочитаю собак.
Разведение и воспитание доберманов-пинчеров было его новым увлечением. Каждый день после работы oн мчался на псарню с энтузиазмом новоиспечённого отца. Эти влажные носики, блестящие глазёнки-бусинки… Его заветной мечтой было украсить обложку журнала «Горячий кобель». Соседи бы позеленели от зависти.
– Пора, – сказал Дрю на выдохе.
Oкинув взглядом свой до неузнаваемости голый кабинет, он направился к боковому выходу, которым пользовались сантехники и развозчики пиццы. Он не хотел идти через приёмную, где мог бы попасться на глаза одному из бывших коллег или, ещё хуже, «крепостных». Его нервы не выдержали бы слезливой прощальной сцены.
У самого выхода Киран взглянул другу в глаза в последний раз.
– Можно задать тебе нескромный вопрос?
– Чего уже сейчас стесняться? Спрашивай.
– Сколько тебе осталось заплатить за дом? В смыcле сколько ты ещё должен банку?
– Около ста тысяч.
Киран поморщился, будто хлебнул горячего кофе.
– Нехилый должок. Если ты не успеешь его продать, дом пойдёт с молотка.
– Я об этом уже подумал. Скорее всего, так и будет. А какой выход? У тебя есть покупатели на примете?
– Покупатель перед тобой! – со смешным усердием Киран вытянулся по стойке смирно, выпятив грудь. – Смотри. Я бы мог купить у тебя дом. Для моей… неофициальной семьи.
– Для Милли и Сэнди?
– Ты думал, у меня несколько побочных семей? Нет, больше я не потяну.
– Сэнди славный мальчишка, – сказал Дрю.
– Нет, он подонок, – поправил его Киран. – Весь в отца. Унаследовал от меня сволочной ген. Ничего не поделаешь. Мамаша, скажем прямо, у него тоже не подарок. Bсе соки из меня