муках. Возможно, селезенка у тебя и не разорвалась, но…
Мег показала брату язык и отвернулась к экрану.
Мистер Дэлевен все смотрел на сына. Во взгляде отца читались любовь и раздражение.
– Послушай, Кев, камера твоя. С этим никто не спорит. Ты можешь делать с ней все, что пожелаешь. Но…
– Папа, а тебя хоть чуть-чуть интересует, почему я поступаю именно так, а не иначе?
– Нет.
Теперь уже Кевин закатил глаза. Миссис Дэлевен переводила взгляд с одного на другого, словно зритель, наслаждающийся жарким теннисным поединком. Пожалуй, так оно и было. Год за годом женщина наблюдала, как отец и сын оттачивали друг на друге свое мастерство, и зрелище это до сих пор ей не наскучило. Она лишь задавалась вопросом, когда же до отца и сына дойдет, как же на самом деле они похожи.
– Так вот, я хочу об этом подумать.
– Отлично. А я хочу, чтобы ты знал: завтра я могу зайти в «Пенни» и обменять камеру… если, конечно, ты этого хочешь и они согласятся взять поврежденный товар. Если ты решишь оставить подарок – дело твое. Я умываю руки. – И потер ладони, дабы подчеркнуть свое отношение к упрямству сына.
– Полагаю, мое мнение никого не интересует, – подала голос Мег.
– Правильно, – откликнулся Кевин.
– Разумеется, интересует, Мег, – тут же возразила миссис Дэлевен.
– Я думаю, что это заколдованная камера. – Мег слизала мороженое с ложки. – Я думаю, это Знамение.
– Какая нелепость! – тут же возмутился мистер Дэлевен.
– Вот и нет, – стояла на своем Мег. – Другого объяснения просто и быть не может. Ты так не думаешь, потому что в это не веришь. Если даже перед тобой возникнет привидение, ты его, папа, просто не заметишь. А ты что скажешь, Кевин?
Сразу Кевин не ответил, не смог. Сверкнула еще одна вспышка, но не перед глазами, а в голове.
– Кев? Земля вызывает Кевина.
– Я думаю, возможно, ты права, – медленно произнес он.
– О Боже! – Джон Дэлевен встал. – Вот она, месть Фредди и Джейсона[3]: мой сын думает, что в подаренной ему камере обретается призрак! Я иду спать, но, прежде чем поднимусь наверх, все-таки выслушайте мое мнение: камера, раз за разом выдающая одну и ту же фотографию, да еще такую примитивную, как эта, – очень уж скучное проявление сверхъестественного.
– Однако… – Кевин пристально вглядывался в фотографии.
– Я думаю, нам всем пора спать, – вмешалась миссис Дэлевен. – Мег, если ты жаждешь досмотреть до конца этот шедевр кинематографии, то можешь это сделать утром.
– Но уже самый конец! – воскликнула Мег.
– Я посижу с ней, а потом мы вместе поднимемся наверх, – пообещал Кевин.
Пятнадцать минут спустя, когда от злобного Чаки отделались (по крайней мере до следующей серии), брат и сестра разошлись по своим комнатам. Но сразу заснуть Кевину не удалось. Он лежал в кровати и долго еще прислушивался к порывам ветра и шелесту листвы, думая о том, как камера может выдавать одну и ту же фотографию и что сие может означать. И уже