в свете фонарей, рассекали проезжую часть длинными линиями. Мери никогда не понимала их предназначения в этом мире, но наблюдать за ними любила. Она села на тротуар, широко раскинув ноги, и закурила сигарету. Рядом валялся кем-то недоеденный гамбургер, который оккупировала одинокая муха и хаотично ползала по нему, словно не верила счастью. Мери усмехнулась. Клубы испускаемого дыма сейчас были особенно хорошо видны, извиваясь прозрачной пеленой в тёмном небе. И всё казалось вполне привычно, как и всегда. Ночь, тени, клиенты, сигаретный дым и мысли об Антонио тоже были частью её жизни.
«Где он сейчас? – задумалась она, вспомнив Антонио. Возможно, вернулся в отель, а меня там нет»
Мери глотнула ещё немного табачного дыма и выкинула сигарету. Скрежет автомобильных тормозов пронзил мирное движение дороги. Колёса оставили след на асфальте, перечеркнув тени деревьев, и девушка от неожиданности вздрогнула.
– Плачу десять баксов, если дашь потрогать свою звезду! – послышался голос из открытого окна автомобиля.
Мери запрыгнула на передние сиденье. Мужчина, сидевший рядом, глубоко вдохнул, принюхиваясь, и довольно улыбнулся, ударив ногой в педаль газа.
– Мы далеко?
– Нет, – ответил он, и уже через пару кварталов свернул к парку, притормозив. – Мне хочется прижаться лицом к открытому колодцу твоего лона, – сказал он.
Мери чуть поднялась, задрав платье, и приспустила трусики, открывая ему полный доступ к своей нежной плоти.
Мужчина упал лицом между её ног и снова глубоко вдохнул, вкушая все ароматы тела.
– От тебя пахнет морем, заводью между скал, где мне случалось бродить в детстве. Ты как флакон, благоухающий сандаловым деревом и хмелем, флакон, что я мечтаю откупорить. Ты твёрдая и спелая, сложная смесь из запахов сеновала на скотном дворе и ладана, курящегося перед изображением мадонны. Ты – ладан и мирр, горькие братья аромата смерти и веры. Когда из тебя вытекает кровь, запахи, что знаю я, меняют цвет. В такие дни в твоей душе – железо. Ты пахнешь пистолетом. Ты на взводе, и вот-вот выстрелишь. На тебе запах жертвы. Кончая тонкой струйкой белого дыма, что пахнет селитрой, ты уничтожаешь меня. После такого расстрела я жажду лишь одного – ощущать последние содрогания твоей страсти, передающиеся от самого нутра до кончиков того, что врачи называют обонятельными нервами.
Бормоча это, мужчина медленно поглаживал её, сводя с ума.
– Ты хранишь свою морскую звезду между скал. Я дотягиваюсь и слизываю соль, а когда мои пальцы пробегают по краю, ты распахиваешься и смыкаешься, как актиния. Каждый день тебя заливает свежий прилив желанья.
Мери не выдержала и, схватив его руку, сильнее прижала к своей плоти. Мужчина ввёл один палец в неё, чувствуя тугой захват.
– Ты такая горячая, – шептал он. – Я хочу, что бы ты кончила здесь, сейчас, от моих пальцев.
Он добавил ещё один палец, растягивая её, двигая им, как своим членом. Одной рукой она схватила его руку, сильно сжимая, второй вцепилась