Коля закапывал на своем бульдозере громадные стальные трубы, он вообще говорил мало, но его слово было законом. Если где-то в округе возникала проблема, хоть за триста километров, к нему приезжали советоваться, как поступить. Ни один волосок не падал ни с чьей головы без его разрешения, но он и вправду был справедлив, за беспредел наказывал похуже любого суда. Поэтому бывшие уголовники (которые очень часто превращались в не-бывших) подчинялись его слову беспрекословно. А те, кто всегда был в ладах с законом, просто его уважали.
Первый и единственный раз дядю Колю посадили еще в шестьдесят пятом. Он был подающий надежды спортсмен, боксер-тяжеловес, и выступал за Советскую Армию, куда его призвали служить. Один молодой офицер на свою беду как-то его очень обидел, и Коля с одного удара уложил его на месте. Если б тот не отдал богу душу, может, все решилось бы по-другому, а так – трибунал, учитывая все обстоятельства, вкатил ему десять лет строгого режима. Это было и не много, и не мало, но уже в лагере, где царили свои законы, он постоянно добавлял себе срок или, как у них говорили, «раскручивался». Но в конце концов ему все же удалось выйти, а далеко уезжать от места, где он сидел, не стал, так и остался здесь. Правда, раз в году улетал навещать престарелую мать где-то в центральной России.
Вечером, после грохота экскаваторов и мощного рокота бульдозеров, наступала сумасшедшая тишина. В воздухе висело противное жужжанье гнуса и раздавалось вечернее пение птиц, которые пришли в себя после непривычного для них шума, а откуда-то издалека доносился рев медведя. Днем, казалось, все спряталось, а к вечеру стало понемногу оживать.
Вокруг застучали металлические краники подвесных рукомойников, люди смывали с себя пот сегодняшнего дня, уже заранее мечтая сходить в баньку, когда вернутся на Большую землю.
Повар Равшан, узбек, сам мечтал работать на бульдозере или просто валить лес, но однажды имел неосторожность приготовить плов и какой-то суп, чтобы похвастать, какая вкусная у них, узбеков, кухня. Дяде Коле, как и всем остальным, так понравилось, что бедолаге перешли в управление самые большие в тайге кастрюли и поварешки. Но зато народ был доволен и стряпню его нахваливал.
За столом сидели строго в соответствии своему положению в бригаде: во главе дядя Коля, а уже потом все остальные. Этот порядок пришел еще из тюрьмы, только теперь рядом с ним сидели не те, кто блатовал, а те, кто хорошо работал. Умникам, которые пытались принести в этот мир воровские законы, он внятно разъяснял, чем это для них кончится, намекая, что здесь и дерево может не так упасть, и бульдозер может случайно наехать. Они или уезжали, или становились командой.
Ринат из Казани приехал в тайгу заработать побольше денег, за этим сюда, в общем-то, все и приезжали. Но где-то там, у себя на родине, нахватался дурных манер. Работать он начал неплохо, и вел себя вроде смирно. Но потом из него вдруг полезла такая