поудобнее изукрашенные золотом ножны, он ослабил ремень и сунул за пояс посох, так что тот оказался рядом с мечом. Он улыбнулся про себя, испытывая чувство мрачного удовлетворения. Вернувшись в Англию, он предложит его Эдуарду в обмен на Камень Судьбы, который теперь был вмурован в трон для коронаций в Вестминстерском аббатстве, став очередным символом верховной власти Эдуарда; осознание вины тяжким грузом давило ему на плечи. А что, если король откажется? Что ж, тогда Роберт оставит последнюю реликвию у себя, а Эдуард превратится в неудачника в глазах своих верных последователей.
Нес затянул подпругу, привязал Уатачу к крупперу[16], и Роберт пустил коня шагом к краю поляны. Остальные последовали за ним. Монахи ехали на крепких и выносливых иноходцах, оруженосцы – на обычных верховых скакунах, ведя в поводу вьючных лошадок. Его братья и Сетон передвигались на быстроногих боевых жеребцах. Они вместе покинули поляну, и лишь дымок от костра за их спинами напоминал о том, что совсем недавно здесь был разбит лагерь.
Они ехали по бездорожью, медленно пробираясь меж деревьев. Вскоре в серых предрассветных сумерках Роберт обнаружил глубокие следы копыт, оставленные давеча их лошадьми. Удовлетворенный тем, что они едут в нужном направлении, он отпустил поводья, предоставив Флиту самому выбирать дорогу по болотистой почве. Местность постепенно повышалась, и вскоре озеро осталось позади. Зеркальную гладь его нарушал лишь едва видимый издалека остров Айбрасенс. Но не проехали они и мили, как Уатача глухо заворчала.
Роберт оглянулся. Гончая рвалась с поводка, прижав уши к голове. Натянув поводья, он остановил Флита и свистнул, но Уатача не обратила на него внимания. Собака неотрывно смотрела на высокий гребень слева от них, на который, постепенно редея, взбегали деревья.
– Кого она учуяла? – спросил Кормак, поворачиваясь в седле. – Кролика?
И вдруг Уатача прыгнула вперед с такой силой, что едва не порвала сворку. В это же мгновение хрипло и отрывисто залаяли остальные гончие, глядя на гряду. По спине Роберта пробежал холодок. В воздухе повеяло опасностью.
– Ко мне! – крикнул он, выхватывая меч из ножен.
С гряды долетел ответный крик. Там появились фигуры – их было много, не меньше тридцати. Среди них попадались и конники, которые, натягивая поводья, откинулись назад в седлах, пустив коней по крутому склону вниз. Остальные бежали за ними следом, размахивая пиками и кинжалами. Не отставали от них и собаки, заливающиеся яростным лаем. Судя по кольчужным доспехам, шлемам с гребнями и длинным мечам у них в руках, конные всадники были рыцарями. Английскими рыцарями. У каждого на правом предплечье красовалась алая повязка. Роберт в секунду окинул открывшуюся ему картину взглядом и вонзил шпоры в бока Флита, криком приказывая своим людям следовать за собой, а сам направил коня в лес. Его отряд, насчитывавший восемнадцать человек, трое из которых были монахами, уступал противнику и числом, и умением. Лес наполнился грохотом