развлекался. Трусы спущены, бюстгальтер задран, повсюду кровь.
– Наверху тоже была борьба?
– Да, но не такая, как здесь. – Он помолчал, прежде чем предложить: – Хочешь на нее взглянуть?
Уилл оценил этот жест, но Аманда ясно дала ему понять, что она не желает, чтобы он в это впутывался, если только он не заметит признаков того, что здесь действовал профессионал. Если бы Уилл что-то заметил наверху, то, каким бы безобидным это ни было, позже ему, возможно, пришлось бы выступать в качестве свидетеля в суде.
Но она не могла поставить ему в вину любопытство.
– Как была убита девушка?
– Трудно сказать.
Уилл оглянулся на открытую входную дверь. Система кондиционирования в доме работала на полную мощность, пытаясь справиться с подступающей с улицы жарой.
– Вы тут уже все сфотографировали?
– Наверху и внизу, – кивнул Лео. – Мы снимем отпечатки пальцев и займемся всем остальным, как только увезут тела. Кстати, именно тогда я закрою дверь, а то, вижу, из‑за нее у тебя как будто шило в заднице. Я пытаюсь свести к минимуму количество туристов. – Он помолчал и добавил: – В таком расследовании придется действовать очень осторожно.
«Это еще слабо сказано», – подумал Уилл. Пока никто не сообщил о том, что видел поблизости незнакомую машину. Если не подтвердится теория Лео об общественном транспорте, парень, скорее всего, тоже обитал в Энсли-Парке. По закону подлости его родители должны оказаться юристами. Лео придется действовать строго по инструкции. В противном случае во время дачи показаний в суде ему не поздоровится.
Уилл перефразировал свой недавний вопрос:
– Как она умерла?
– Она изуродована до неузнаваемости. Лицо превратилось в сырой гамбургер, повсюду кровь. Я вообще не понимаю, как матери удалось ее опознать. – Лео помолчал. Но он понимал, что Уилл ожидает более конкретного ответа. – Хочешь знать мое мнение? Сначала он ее избил, а потом ударил ножом.
Уилл в который уже раз перевел взгляд на мертвого парня на полу. Его ладони были покрыты запекшейся кровью. Такое не могло получиться, если бы он избивал кого-то рукой, сжатой в кулак. Как, впрочем, и если бы орудием убийства был зажатый в пальцах нож. Колени его черных джинсов потемнели, как будто он опускался на что-то мокрое. Футболка задралась вверх, открыв живот. Свежий кровоподтек тянулся вниз, под пояс джинсов.
– Мать ранена? – спросил Уилл.
– Как я уже говорил, у нее исцарапаны плечи и кисти рук. На ладони довольно глубокий порез от битого стекла, – принялся перечислять Лео. – Множество кровоподтеков, разбитая губа, кровь в ухе. Возможно, растяжение голеностопа. Сначала я подумал, что там перелом, но она может шевелить стопой. – Он потер губы, возможно сожалея, что в них нет сигареты. – Я вызвал скорую, но она сказала, что никуда не поедет, пока отсюда не уберут ее дочь.
– Она так и сказала – «уберут»?
Лео выругался под нос