вечер (а впрочем – почему бы и нет?). Он пешком поднялся на третий этаж (я, конечно, следовал за ним безмолвной тенью) и толкнул дверь напротив лифта. Не постучался, не позвонил, а просто толкнул, и дверь, к моему удивлению, оказалась незапертой. Дон скрылся в недрах квартиры, я, немного удивленный, поспешил за ним.
Я не успел толком осмотреться – мой спутник чересчур быстро пересек узкую прихожую и вошел в комнату. Когда я в свою очередь переступил ее порог, Дон уже стоял напротив распахнутого настежь окна.
Воспользовавшись короткой передышкой, я оглянулся с затаенным любопытством. Чересчур темно, деталей не разглядеть, однако даже столь скудное освещение позволяет с уверенностью утверждать: в этой комнате нет ничего особенного. Обыкновенная комната с обыкновенной обстановкой. Я невольно испытал разочарование: я-то ожидал увидеть нечто интригующее! Может быть, озаренный свечами зал со стариной мебелью, или каменные стены, или еще что-нибудь в таком же духе… А здесь – простые диваны и шкафы, приобрести которые можно в любом специализированном магазине!
В распахнутое окно ворвался порыв ледяного ветра, и я вздрогнул от холода, недоуменно нахмурился: что стремится высмотреть этот Дон в глухой темноте? Чего он ждет?
– Пора… – едва слышно шепнул тот, о ком я сейчас думал, и все так же негромко добавил: – Идем! Повторяй за мной!
Почему я не мог противиться силе его тихого голоса?! Я, которого боялась вся наша компания, я, душа многих далеко небезобидных предприятий?! И, тем не менее, я не мог…
Дон легким прыжком, который сделал бы честь и цирковому акробату, забрался на подоконник и, не оборачиваясь, быстро махнул рукой, безмолвно приказывая следовать за собой. Я покорно шагнул вперед и вдруг, словно разом очнувшись, попятился. От ужаса я мгновенно покрылся липким потом, и от этого морозный ветер стал казаться еще более холодным и сырым.
– Ты что?! – хрипло заорал я. – Ты спятил?! Я не собираюсь кончать жизнь самоубийством! И не буду составлять тебе компанию в этой затее!
Я ожидал от нашего похода любого поворота событий вплоть до участия в кровавом побоище, но такой исход все-таки явился неожиданностью – причем крайне неприятной. Я далеко не святой (мягко говоря), многое испытал, несмотря на молодость (в конце концов, что такое для мужчин в наше время двадцать семь лет?), но никогда, даже в самые неприятные минуты своего существования, не помышлял о самоубийстве. Каждому из нас дарована уникальная возможность думать, чувствовать, дышать… да что угодно! И добровольно лишать себя всего этого?!
– Я похож на самоубийцу? – холодно осведомился Дон и наконец соизволил обернуться.
Я немного остыл и, поежившись под его неподвижным пронзительным взглядом, нехотя ответил, пытаясь смотреть куда-нибудь в сторону:
– Да вроде нет. Но мне показалось, ты собрался выпрыгнуть в окно…
– Так и есть, – тут же согласился он.
Я от удивления снова взглянул на собеседника. Выражение его красивого, будто мраморного, лица оставалось совершенно невозмутимым.
– Но… –