юного претендента, Ламберта Симнела? Враги Тюдоров пытались выдать его за Ричарда, одного из принцев Тауэра, говоря, что обоим мальчикам удалось убежать.
Я сделала несколько шагов в его сторону в этой маленькой комнатке. Мне было видно, как раздуваются его ноздри от подавляемого гнева, как бьется жилка на шее. Меня качнуло к нему, прежде чем я успела опомниться и сделать шаг назад, но как же мне хотелось обнять его!
– В свое оправдание, – сказала я срывающимся голосом, – могу только сказать, что была слишком мала, чтобы это помнить.
– Тогда давай я расскажу тебе, как это было, – предложил он решительно и холодно. – В битве при Босворт-Филде, где пали мой отец и дядя, сражаясь против войск короля, их командир, лорд Френсис Ловелл, попросту исчез. На следующий год Ловелл поднял плохо организованное восстание, которое было подавлено, но ему снова удалось скрыться. На следующий год Ловелл возглавил повстанцев против королевских сил при Стоук-Филде, мой брат Стивен сражался на его стороне и пал, а Ловелл исчез. Его тело так и не было найдено, хотя я слышал, что люди короля искали его день и ночь среди раненых и павших. Позже одни говорили, что Ловелл исчез, переплыв реку Трент, другие – что верхом на лошади, говорили даже, что он растворился в воздухе.
Я открыла рот от изумления и, когда он, нахмурившись, прервал рассказ, заметила:
– Слухи. Люди любят слухи, и чем более странные, тем больше.
Он как будто не обратил внимания на мои слова и продолжал:
– Ловелл стал какой-то легендой – для одних спасенным небесами героем, для других – мстительным призраком. Но куда он делся? Он страстно ненавидел Тюдоров, поэтому и сейчас можно опасаться, что он вернется и попробует еще раз. Трижды он избегал королевского суда, дважды из‑за него в мою семью пришла смерть. Но важнее всего для меня то, что в результате битвы при Стоук-Филде погиб мой брат, смелый Стивен, то есть все мужчины моего некогда гордого рода пали – я остался один.
Я подалась вперед и положила правую руку на его крепко сжатый левый кулак. Меня как молнией ударило, когда он разжал кулак и стиснул мою руку. Я чуть не отшатнулась, ощутив его силу. На мгновение мы словно зависли в воздухе, а его взгляд, до тех пор отсутствующий, как будто он воображал сцены битвы, обратился на меня. Клянусь, я ощущала его хватку и его жадный взгляд еще долго после того, как он отпустил меня и я отошла от него.
– Я понимаю твое горе и твои утраты, – сказала я не своим голосом. Мы не могли отвести взгляд друг от друга, пока в наступившей пронзительной тишине я не заставила себя вернуться к работе. Мне приходилось постоянно обмакивать маленькую кисточку конского волоса в расплавленный воск над медным чайником, подвешенным над углями, потому что я не доверяла своей дрожащей руке, пытавшейся придать форму другой восковой брови. Я чувствовала на себе его горячий, как угли, взгляд.
– Я много