Елена Арсеньева

Котики и кошечки (сборник)


Скачать книгу

нарушению режима и лишним беспокойствам. Закаленный военным уставом, любые «трепыхания души» он считал расточительством. Он искренне считал, что себя надо беречь для дел, может, и не очень возвышенных, зато реальных.

      «И охота чушь молоть… – думал он про себя, слушая, как за забором соседка Марья Семеновна во всеуслышание сотый раз рассказывает историю о том, как она, начальница главка с персональной машиной и квартирой в центре Москвы, бросила все и поселилась здесь в маленьком домике с крышей из дранки. Завела коз, курей, а еще брошенных собак и кошек опекает. – Тебя, голубушка, просто уволили, а ты вон какие песни поешь…»

      Ивану Матвеевичу очень хотелось эти слова сказать вслух, но, во-первых, он знал, что Марья Семеновна говорит правду, а во-вторых, любое слово повлечет за собой обязательно длительные беседы, которых отставник Иван Матвеевич терпеть не мог. «Еще в гости попросится, – про себя думал он и про себя же передразнивал: «Можно я ваши гладиолусы посмотрю!» – Ведь заявится, все потопчет, все испортит!»

      Расхаживая по своему участку в старой футболке с надписью «Benetton», выцветших галифе и синих кроссовках, он был похож на огородное пугало, только чисто выбритое и благоухающее одеколоном «Гвоздика». Кадровый военный, полковник, он и представить не мог, как можно пропалывать свеклу не побрившись. Недолгие и гневные диалоги с собой вошли у него в привычку, и только когда уже не оставалось сил, когда день заканчивался, а огород и цветник являли собой образец порядка, он переставал отвечать на вопросы, заданные самому себе. Он накидывал на плечи старый махровый халат, оставшийся еще от покойной супруги, садился на неудобную скамью и дожидался, когда солнце уйдет за сливовые деревья. Засыпал он сразу, как только щека касалась плоской подушки.

      Общее мнение о полковнике было со знаком минус – в Знаменке Ивана Матвеевича не любили.

      – Черствый, грубый, слова человеческого молвить не может! – Марья Семеновна была категорична. – Он, знаете ли, на мою Беатриче палкой замахнулся.

      Беатриче была самая большая и старая коза в стаде Марьи Семеновны. Случай с почти рукоприкладством действительно имел место, правда, Марья Семеновна лукаво умалчивала, что Беатриче пыталась сожрать душистый горошек, который оплетал изгородь Ивана Матвеевича.

      – На детей кричит!

      – Хоть бы когда рубль на корм Ваське сдал?!

      – Да ладно, рубль! Кость бы вынес.

      Последний довод был, пожалуй, самым весомым. Пес Васька, трехлапая дворняжка, которую местное сообщество спасло от живодерни и приютило, был любимцем. Ему скидывались на еду, приносили вкусные кусочки от шашлычных посиделок, мужчины смастерили ему шикарную будку, женщины нашили половичков в нее. И только Иван Матвеевич не принимал участия в этих благотворительных акциях. На робкие попытки дам привлечь его внимание к Ваське, он ответил так, что выцветшие панамки задрожали на их головах:

      – Кобелей вам мало, еще одного приютили! – И Иван Матвеевич гневно хлопнул своей калиткой.

      Эта