Есенин, я должен был тебе обеспечить бабу! – крикнул за спину Ныш. – Бери Ромашку! Я пока фраерка покараулю.
Сзади встал и засопел Есенин, все это время надевавший сапоги. Он нашел, выпавший из них четвертной, но Ныша не останавливал.
– Постойте! Я же отдал вам деньги, отпустите ее. – Тихон привстал, но его голос звучал неуверенно.
– Не рыпайся! – Хамбиев легко ткнул острием Заколову в плечо. Тихон шлепнулся на сиденье. Бандит сунул нож прямо к лицу Заколова, острый кончик переходил от одного глаза к другому. – Сиди смирно! Дернешься – укокошу!
Есенин прошаркал за перегородку. Нина жалобно завизжала, проводник держал ее и хихикал.
Тихон попытался подняться. Сидя под низкой полкой, он чувствовал себя совершенно беспомощным. Ныш резко выдохнул «Гы!» и сделал короткое движение ножом, будто колет. Тихон отшатнулся, затылок уперся в стенку. Глаза затравленно следили за острием блеснувшего клинка. За ним мерцал безумный взгляд бандита. Тело Заколова парализовал липкий страх. Ноги сделались ватными, обессиленные руки боялись подняться. Он не слышал затравленных криков о помощи, вся панорама мира с изображением и звуком сконцентрировалась в острие ножа, маячившего перед глазами. Стальной клинок заслонял все!
Поезд неспешно тронулся, качнувшийся нож кольнул щеку.
– Может этого за борт, а? И я присоединюсь? – произнесла фигура с ножом и загоготала.
Тихон даже не понимал, что говорят про него. Все, что располагалось дальше клинка, тонуло в вязком тумане.
Вдали стукнула дверь, послышался топот. Нож неожиданно схлопнулся и исчез, но испуганные зрачки Тихона продолжали искать острую стальную точку. Поезд, дернувшись, притормозил. Заколов растерянно водил глазами, стремясь найти жуткую утрату, мгновение назад составлявшую для него весь мир.
Из тумана выплыло лицо в армейской фуражке:
– Парень, ты цел?
Тихон очнулся, словно стряхнул сон. Над ним склонился офицер в полевой форме. Сзади сгрудилось несколько солдат.
– А где?.. – Тихон беспомощно огляделся.
– Мы их выкинули из поезда. Пусть пешком топают. Девушка с тобой?
– Да. – Тихон встал и протиснулся к Нине.
– Мы здесь до утра. В случае чего обращайтесь, – офицер улыбнулся и скомандовал солдатам: – Объявляю отбой!
Военные двинулись в дальнее купе. Состав вновь тронулся.
Бледная взлохмаченная Нина растирала слезы и поправляла нехитрую одежду.
– Ты как? – Тихон отвел глаза. Стыд за былой страх и беспомощность залил пурпуром лицо. Даже ушам стало жарко.
– Не успели, – хмуро ответила девушка и ощупала кровоточащую губу. – Где зеркальце? Где мой чемодан?
Тихон высунулся в проход. Откинутый кем-то чемодан валялся в нескольких метрах в стороне. Рядом с ним из-за перегородки осторожно высунулось злое лицо проводника.
– Ну уж с этим я сам разберусь, – Тихону не терпелось оправдаться перед Ниной и он ринулся к проводнику.
Гриша вскочил, зачем-то подхватил чемодан и затрусил с ним к тамбуру. Около