напоминало столкновение айсберга с лайнером.
– Мы все ощутили толчок, – согласилась Белла.
– Да. Но где свидетельства этого в данных?
– Не понимаю.
– От удара должно было заплескаться топливо в баках.
– И оно не заплескалось?
– По этим данным – нет. Будто и толчка не было.
– Погоди-ка, – пробормотала Белла, всматриваясь в графики. – Как эти данные сняты?
– Датчиками давления внутри баков.
– И сколько их в каждом баке? Думаю, уж не один, надежности ради.
– Шесть.
– И в разных местах?
– Два на полюсах, четыре посередине.
– Ну вот и ответ, – заявила Белла, пытаясь не придавать голосу менторский безапелляционный тон. – Каждая из кривых – результат усреднения по показаниям всех шести датчиков. Плюс к тому наверняка они обработаны программой, подавляющей случайные погрешности.
– Я предполагала такое. Потому пересмотрела программы, обрабатывающие показания счетчиков. Там нет ничего, что могло бы подавить резкий короткий выплеск. Да и нелогично было бы скрывать такое – ведь выплеск может означать серьезные проблемы. Вдруг бак повредило плещущимся топливом?
– Согласна, но все равно я должна сперва разобраться. Эти кривые отражают реальную выборку измерений в баках?
– Думаю, да.
– Но ты не полностью уверена?
– Нет, – призналась Светлана, вздохнув тяжело. – Конечно, я могу проверить кое-что прямо отсюда, но не достану весь код аппаратуры, обслуживающей баки.
– Послушай, если уж на то пошло, можно спросить совета у базы, – предложила Белла. – Но двинемся мы до того, как получим ответ.
– Однако мне бы хотелось увидеть данные. Очень. А еще больше хотелось бы понять, отчего я не вижу всплеска.
– Я найду ответ для тебя, – пообещала Белла, вставая. – И немедленно отправлю запрос домой. Если кто-нибудь быстро возьмется за дело, ответ ты получишь через полдня.
– А если он не понравится мне?
– Тогда и будешь тревожиться. А пока, пожалуйста, отдохни! Я дам тебе знать, как только появятся новости, – сказала Белла, подхватывая флекси и прижимая его к груди. – А это, если не возражаешь, я заберу.
Светлана заговорила, но Белла уже вышла из комнаты.
Смерть в скафандре всегда дело скверное, но смерть Майка Такахаси оказалась скверной вдвойне.
Перри предчувствовал беду. Металлический внешний корпус бака завибрировал, потом еще раз, и вибрация все усиливалась. Что-то смещалось – наверное, обломок, не извлеченный при расчистке.
Трое – Перри, Фрида Волински и Майк – укладывали камнепену. Они стояли на внутренней стороне бака, прикрепившись подошвами, упираясь шлемами в центральную колонну, обращенные лицами к щиту в десяти метрах под ними. Всех страховали на леера, закрепленные сверху баков. «Хохлатый пингвин» снова шел под ускорением, выдавая половину g. Искусственное тяготение помогало укладывать камнепену, слои компонентов оседали прежде, чем смешивались и схватывались.
Внезапно Перри кольнуло