ушли, опираясь на копья как на костыли, а он все держался. Я признал поражение тьмы, хотя мы с вороном явно поддавались.
– То… то. Свет никогда не сдасть… ик… ся. До завтра, палач. У нас в казима… матах твой клиент сидит… Оформлим ик… ик… приду, короче.
На такой радостной ноте мы и расстались. Я даже толком не помню, как дошел до второго этажа, но помню, как точно я зашвырнул пьяную в хлам ворону в кучу белья в углу. Попал не сразу, а со второй попытки, но думаю, он простит…
Седьмой день. А я уже ненавижу эту жизнь… Тяжесть и боль всего мира легли на мои хрупкие… голову. Ужас. Что толку от моего видения тьмы, если я не вижу ее в бутылке? Я вышел из комнаты на ватных ногах и чуть не сверзился с лестницы, едва не наступив на ворона. Бедный птиц шел по ступенькам пешком, волоча за собой крылья. Что, птица? Пережрал? Я нагнулся и едва не выплеснул всю боль на голову ворона. Поднял за крыло слабо трепыхающегося посланника тьмы и пошел с ним в ванную. Окунувшись в ведро с водой, я засунул ворона туда же и прополоскал его. Ворон матерился и каркал. Где только набраться успел? Затем вместе с ним вышел в первую комнату. Бардак был невероятный, Борис спрыгнул на стол и попытался подобраться к кружке, но был пойман за хвост.
– Неправильный опохмел ведет к запою, – нравоучительно сказал я.
– Ты мне не нр-р-равишься! – закричал ворон.
– И тебе с этим жить…
Утро. Уборка. Полное отсутствие сил и желания жить. Все это способствовало моему рабочему настроению – хотелось убивать. Но к приходу Раты я немного пришел в себя. Девочка уже не вздрагивала, когда видела меня с голым торсом, но вот мое лицо немного ее напугало.
– Что с вами случилось?
– Мы с братом Роном выясняли, кто сильнее – свет или тьма.
Девочка даже руки к лицу поднесла и покачала головой.
– И что? Свет же победил?
– Конечно. Свет победил. – Я присел на лавку и открыл принесенную корзинку. Выбрал булочки с повидлом, пять штук, и батон отрубного хлеба.
– Это же хорошо! Правда? Ой! Смотрите, ворона, – указала мне за спину девочка. Я повернулся. Ворон шел пешком из дома и тащил в клюве вчерашний сыр. Кусок молочного продукта был сравним с его головой. – Она у вас сыр стащила.
– Ты мне не нр-р-равишься! – закричал ворон и выронил свою добычу.
– Ой! Она говорит! – подпрыгнула Рата и отошла подальше.
– И не только говорит. Ладно, ты ступай. – Я нагнулся и поднял сыр прямо перед носом ворона.
– Сдохни! – крикнул ворон и, встав на крыло, схватил отложенную булочку со скамейки и полетел в сторону от дома.
Что тут говорить, дети любят зверушек и птичек. Рата минуты две поспрашивала меня, как учить птиц разговаривать и где можно найти птенцов, а потом побежала по своим делам. Я вернулся домой и начал думать о хлебе насущном. Ближе к обеду, когда мои мозги окрепли и начали отличаться от каши, ко мне зашел мой любимый монах. Вот сегодня он меня бесил. Как он умудряется после вчерашнего так хорошо выглядеть? Секреты? Талант? Наверно,