волнения лицо ее чуть-чуть побледнело, стало нежней; прекраснее, чем когда-либо, была она в этот вечер!
Тщетно старались подруги утешить и развлечь невесту. Вдруг все замолкли, пронесся шопот:
– Идет! Дружка идет!
Все повскакали с мест. Словно уколом в сердце пронзило Дзидзию какое-то неприязненное чувство. Вскочив, она быстро опустила на лицо покрывало. Вошли – Хазуа, Онисе, какой-то старик и еще много девушек. Все обступили Дзидзию. Начались «плачи» по невесте, прощальные песни, грустные слова расставания девушки с родным домом, с друзьями. Подруги целовали невесту, плакали, причитали.
Но вот замолкли песни. Старец зажег восковую свечку, перекрестился, подошел спокойно к девушке, взял ее за руку и, помянув святого покровителя Хеви и ангелов его, обернулся к Онисе.
– Онисе! Вот вручаем тебе девушку, чистую и непорочную… Отныне назван ты братом ей. – И старик вложил в руки Онисе дрожащую и горячую руку девушки.
От прикосновенья девичьей руки Онисе вдруг смутился, растерялся, и какая-то непонятная тревога охватила его.
– Ну, вот! Да будут защитой ей ты и честь твоя! Никого, кроме тебя, не будет в вашем селе, кто мог бы оберегать ее и заботиться о ней, отныне ты – ее названный брат.
– Перед богом клянусь, – жизни своей не пощажу ради нее!
Старец подошел снова к девушке и медленно поднял покрывало с ее лица. Как раз в это мгновение Онисе произнес:
– Она – мне сестра, а я – брат ей!
Но слова замерли у него на устах. Он вздрогнул н зашатался, словно хлебнул не в меру вина.
– Что с тобой? – спросил старик.
– Ничего, ничего, душно, голова закружилась, – еле слышно прошептал Онисе.
– Не много ли выпил?… Дайте воды! – обернулся старец к женщинам.
– Нет, нет, не надо, родимые! – сказал Онисе. Руку девушки он все еще держал в своих руках, хотя и чувствовал, как она обжигает его, волнует кровь, сводит с ума.
Онисе провел рукой по вспотевшему лбу и, взглянув девушке прямо в глаза, громко сказал:
– Призываю в свидетели бога в небесах и землю под ногами своими, что буду любить Дзидзию, как сестру, буду служить ей, как брат, даже больше, чем брат!
Рука девушки дрогнула. Онисе взглянул на нее и быстро опустил голову. Тихий, глубокий стон вырвался из его груди, сердце забилось в тревоге.
4
Почувствовал Онисе: как море беспарусным суденышком, играет его сердцем бурно клокочущая кровь, туманит взор в разум его.
Юноша негодовал на себя, досадовал, что не умеет совладать с неудержимо нахлынувшим чувством, хотел успокоить девушку ласковым словом, но пересохло во рту, сдавило горло, язык онемел. Нет, лучше бежать от беды, так нежданно наступившей на сердце и растоптавшей его!
Онисе простился с девушкой и вернулся к гостям. Они весело пировали: молодежь балагурила, смеялась, старики беседовали о грядущих судьбах родной Грузии.
Вот внесли длинные, низенькие деревянные столы, в изобилии разложили