взорвал хриплый хохот горца.
Надежда окончательно покинула ее сердце. Рассчитывать на помощь больше не приходилось.
Мясник поднялся на ноги, и она обрадовалась уже тому, что на нее больше не давит вес его тела. Она снова могла дышать, и опасное облако незнакомых ощущений, окутавшее ее мозг, рассеялось.
– Мне следовало догадаться, что ты развлекаешься в поле с какой-нибудь девчонкой, – произнес вновь прибывший, – вместо того чтобы проникнуть в форт Уильям и поскорее унести оттуда ноги. – Он поднял лицо к дождливому небу. – Хотя я не сказал бы, что сегодня подходящая для таких развлечений ночка.
Все еще лежа на спине и прижав обе ладони ко лбу, Амелия подняла глаза выше и сквозь пелену все усиливающегося дождя всмотрелась во второго горца. К своему ужасу, она поняла, что смотрит не на одного, а на двух шотландцев, которые толкали Мясника друг к другу, как парочка школьных забияк.
– Уберите от меня свои чертовы руки, – прорычал он.
«Господи помилуй нас всех!» – мысленно взмолилась Амелия, которой показалось, что их ожидает очередная кровавая бойня.
Она с тревогой покосилась на его секиру в седельной сумке, которая находилась всего в двадцати футах от нее. Что, если ей удастся до нее добежать?
Девушка приподнялась и встала на колени, но оглянувшись на ссорящихся шотландцев, заметила, что оба вновь прибывших горца вооружены пистолетами и клейморами[3]. Это были воины. Она поняла, что ей ни за что не выиграть у них поединка. С таким же успехом она могла покончить с собой.
– Ну так что, похотливый мерзавец, тебе удалось туда попасть? – спросил второй горец.
В нем было не меньше шести футов росту, а его физиономия была усеяна веснушками и поросла рыжей бородой.
Благодаря косматой шевелюре он выглядел бы несколько менее устрашающе, если бы не широкий шрам, рассекавший его лицо по диагонали от брови к носу. В утреннем свете его глаза сверкали как два зеленых огня.
Продолжая смеяться, он отошел от Мясника, извлек из споррана[4] оловянную флягу, сделал глоток и протянул ее похитителю Амелии.
Мясник принял флягу и жадно припал к горлышку.
– Ты спрашиваешь о девушке или о форте, Гавин? – уточнил он. – Если тебя интересует последнее, то я проник в него достаточно быстро и точно так же его покинул. С дамой все оказалось сложнее.
Он вернул Гавину флягу, вытер губы тыльной стороной руки и зашагал туда, где продолжала сидеть в траве Амелия, пытавшаяся оценить ситуацию. Он схватил ее за локоть и заставил подняться.
– И это не простая девка, – сообщил он товарищам. – Это добыча, которая стоит собственного веса золотом.
Амелия попыталась оторвать его пальцы от своей руки, но хватка была железной.
– Выпусти меня, – прохрипела она.
Первый горец – низкорослый и крепко сбитый светловолосый шотландец с лицом бульдога – тоже вытащил из споррана флягу.
– Темпераментная