триады богов, отдав преимущество Атону. Фараон приказал построить новую столицу вдали от Фив с их вездесущим культом Амона; он задыхался среди огромных храмов, которые охраняли гигантские изваяния сумрачного бога. Сам фараон появился на свет в таком же храме на западном берегу, в Мальгатте[3], в окружении садов и зверей, и по его подобию выстроил себе в новом городе резиденцию на вершине холма, склоны которого, террасами спускавшиеся к Священной реке, были превращены в сказочные сады.
То были счастливые годы, и даже теперь их можно было назвать счастливыми, хотя болезнь фараона, скрываемая от народа, но не составлявшая тайны для имевших счастье его лицезреть, сулила тяжкие времена.
Я улыбнулся, вспомнив о Туте. Я не мог рассказать ему о постоянном присутствии прежних жрецов Амона во дворце из опасения, что он немедленно пожалуется отцу. Моя улыбка стала еще шире. Как случилось, что я, безвестный сирота, недавно отнятый от груди, оказался во дворце, где меня вырастили и выучили (в соответствии со строжайшими правилами древнего этикета) для службы при царском дворе, и сам сын фараона избрал меня своей тенью, своим другом и товарищем по играм, по изучению наук и приключениям? Мог ли я мечтать о том, что сын живого бога полюбит меня, хотя я был семью годами старше?
Я вспомнил время, когда был простым слугой и меня учили с помощью пинков и наказаний, криков и ругательств. Я почитал свирепых, мстительных богов, обещавших суровый суд над душой – если мое сердце окажется тяжелее пера Маат, меня пожрет Анубис, и впоследствии я возрожусь в облике какой-нибудь гнусной темной твари.
Как мог я не поклоняться богу красоты, любви и прощения, живым воплощением которого был фараон, с легкостью даривший свою отеческую любовь слуге, внушая к себе беззаветную любовь, позволяя, чтобы Тут любил меня, как брата?
Отношения между Тутом и его мачехой Нефертити были более чем сердечными, хотя он знал, что та заняла место его матери как Великая супруга фараона. Я полагал, что еще в нежном возрасте Туту пришлось признать, что его мать, чужеземка, не могла дать фараону того, что давала Нефертити с ее сверкающей красотой и непревзойденным умом, однако время показало, что она дала ему нечто гораздо более ценное – сына. Наследника. Нефертити была слишком умна, чтобы мстить Туту за свою неспособность произвести на свет ребенка мужского пола, она обращалась с ним как с сыном, хотя и не одобряла слишком тесных отношений со своими дочерьми, словно еще не теряла надежды зачать мальчика. Я невольно рассмеялся. После шести дочерей! Почему бы ей не попытаться сделать это с одним из слуг…
Я тотчас устыдился своих грязных мыслей и, несмотря на кроткий нрав Атона, пообещал принести ему завтра искупительную жертву.
С этой мыслью я поднялся еще до рассвета. Преодолев небольшое расстояние от дворца до храма, который был выбран на сегодня, я присоединился к семье фараона