минут после выхода на гребень, как Латкины стали вести себя странно. Поднявшись на треугольный валун, похожий на акулий плавник, они вдруг упали, прижавшись к камню, будто их чем-то придавило сверху. Один из них отполз, оглянулся и замахал рукой.
Вот оно! Я присел на колено, поглаживая автомат. Оборин тоже остановился, повернулся и жестом показал, чтобы рота приготовилась к бою.
Один из братьев уже мчался к нам на полусогнутых ногах, все время оглядываясь, будто его преследовали.
– Бородатые, товарищ капитан. Человек пятнадцать…
– Идут сюда?
– Нет, сидят!
– Вот вам и чертик на крестике, – сквозь зубы процедил Оборин, взглянул на меня, соболезнующе усмехнулся и добавил: – Повезло тебе…
Чудак, он сочувствовал мне!
Встав на ноги, я рванул по ровной прогалине к «акульему плавнику», где лежал Латкин-второй, взобрался на валун и лег рядом с солдатом.
То, что я увидел, было и жутким, и захватывающе интересным. В неглубокой, похожей на гигантское блюдо ложбине, окруженной подобно кратеру каменным частоколом, сидела группа людей с оружием в руках. Они были настолько близко, что я без труда различил старенькие «ППШ», короткоствольные винтовки, автоматы и пулеметы с широкой дульной насадкой и огромными дисками. Люди были одеты в поношенное пыльное тряпье, сандалии и ботинки, на головах – тюбетейки и чалмы. В середине группы, опираясь рукой на винтовку, как на костыль, стоял коротко стриженный парень и о чем-то горячо говорил. Похоже, его не очень внимательно слушали, кое-кто лежал на спине, глядя в небо, другие беседовали между собой, третьи протирали тряпками оружие. Но когда тот схватил винтовку обеими руками за ствол и с размаху ударил прикладом о булыжник, «духи» сразу вскочили на ноги, стали спорить, размахивая руками и толкая друг друга.
Я взглянул на Латкина. Солдат следил за происходящим в ложбине, как за головокружительным цирковым трюком. Даже рот приоткрыл.
На середину вышел степенный, опоясанный кожаными ремнями бородач, воздел руки к небесам, застонал и заговорил. Но стриженый вдруг заорал, не давая бородатому произнести ни слова, подошел к нему вплотную и принялся что-то объяснять, показывая рукой то на небо, то в нашу сторону, будто видел нас. И в ту же минуту раздался выстрел. Я почувствовал, как рядом вздрогнул и напрягся всем телом Латкин… Стриженый схватился за живот, упал на колени, ударился головой о землю и повалился на бок. «Духи», как по команде, взялись за оружие. Бородатый сунул за пояс пистолет и побрел к скалам. Несколько раз он повернулся, выкрикивая, наверное, угрозы и проклятия. Он дошел почти до самых камней, как его окликнули. Моложавый детина в джинсах, сидевший все это время в стороне, вразвалку подошел к бородатому и протянул руку. Потом они обнялись – так, во всяком случае, мне показалось. Парень в джинсах наконец повернулся и пошел обратно. А бородатый медленно опустился на землю и остался лежать там без движения.
– Ты что-нибудь понял? – спросил я, повернул голову и увидел рядом с собой Оборина. Я с трудом его узнал. Лицо ротного, еще недавно такое сосредоточенное, бесстрастное, теперь