услышала Вера умильный голос Ангелины Владимировны, которая обращалась к столбиковской родительнице (Вера, наконец, узнала маму своего соседа по парте). – Играют, танцуют… А не дерутся, не целуются… Как мне все-таки повезло с классом!
– Да, да! – охотно подтвердила мама Столбикова.
Некоторое время назад ее сынишка поборол стеснительность, вышел в центр и успешно прожонглировал тремя мандаринами. Вера хлопала ему от всей души – вот, оказывается, какие таланты скрыты в ее скромном соседе!
За спиной Веры послышалась какая-то возня. Девочка обернулась – и увидела, как несколько мальчишек – Денисов, рыжий Женька – Дед Мороз и Мишка подтаскивают к ней… смущенного Пряжкина!
– Он хочет танцевать с тобой, Герасимова! – крикнул Севастьянов. – Но говорит, что ты не согласишься. Давайте танцуйте!
– Да пошли вы… – кокетливо извивался в руках пацанов Пряжкин. – Не буду я танцевать!
– Обалдели? – в первую очередь сама обалдев, взмахнула тряпкой Вера. – Во-первых, он танцевать не хочет. А во-вторых, я – тем более не…
Но ей договорить не дали.
– Хочет-хочет! – воскликнул Мишка.
– Колян просто стесняется!
Пряжкин, может быть, и стеснялся. Однако вырываться из рук приятелей он явно не собирался. И только для поддержания имиджа дергался туда-сюда и пятился назад, чуть ли не падая.
– Ну вот и пусть стесняется, – твердо сказала Вера и отвернулась к столу.
– Вер, пойдем потанцуем, – заговорил вдруг, ухмыляясь, сам Пряжкин. – Ну че ты, как эта…
– Пряжкин… – угрожающе начала Вера.
Но тут подбежала Ангелина Владимировна и заговорила:
– Верочка, потанцуй, ну что тут такого! Пряжкин будет вести себя прилично – мы же наблюдаем.
И она подтолкнула Веру в объятия Пряжкина.
Которых, впрочем, и не было. Вере пришлось вытянуть руки и положить Пряжкину на плечи лишь самые кончики пальцев. Тот тоже, едва касаясь, взялся за ее талию, надежно спрятанную под складками маминого балахона. Так они и танцевали, еле-еле переступая с ноги на ногу. От Коляна пахло одеколоном и сигаретами – очевидно, он только что накурился для храбрости. А перед этим как следует надушился – для понта.
Музыка играла что-то утомительно-медленное, Пряжкин до ушей улыбался, а Вера думала: «Ну, вот и все. Теперь Пряжкин может думать, что крепость сдалась. Или что лед тронулся. И что я, можно сказать, теперь в составе его будущей банды… Или ничего это не значит? Подумаешь – танец!» Дальше она грустно подумала, что теперь ее наверняка будут презирать мальчишки другого типа: и интеллектуал Владик Брянский, и спортсмен-отличник Терехов, и художник Яценко, и даже жонглирующий мандаринами Столбиков… «А как бы развивались события, если бы я кому-нибудь из них нравилась? Но это вряд ли. Им, наверное, пока никакие девчонки не нравятся. Они заняты своими делами. А как вырастут, конечно же, влюбятся в симпатичных стройняшек…»
Подумав так, Вера с ненавистью посмотрела на своего