собирал и исследовал всю жизнь агаты и доказал, что это не мертвые камни, а живые организмы со многими признаками, свойственными живому.
ЛК:
Из «Моего Дарвина»:
Живые камни, живые растения и другая вся живность, включая человека, – все живое, в новом тысячелетии это непременнейшим образом надо осознать нам. Чарлзу Дарвину это было не в новинку: «Капитан Ланкастер, повествуя о своем путешествии, 1601 г., говорит, что на морских песках у острова Сомбреро в Ост-Индии он «нашел небольшую ветку, наподобие молодого деревца; при попытке сорвать ее она уходит вниз и совсем скрывается, если только не держать ее очень крепко. Сорвав ее, видишь, что корнем ей служит большой червяк, и по мере того как дерево прибавляет росту, червяк убавляет, и как только червяк весь превратится в дерево, он пускает корень в землю и уже так становится большим. Это превращение – одно из самых диковинных чудес, какие я только видел за все мои странствования; ибо, если сорвать дерево молодым, оборвать листья и содрать кору, оно, высыхая, превращается в твердый камень, очень похожий на белый коралл; таким образом этот червяк в превращениях дважды различно меняет свою природу. Мы нарвали их много и привезли домой». Потрясающе. Может, нечто подобное лежит и в истоках агата?
В своей научной работе Боковиков привел 24 цветные фотографии, на которых запечатлены явления зарождения и развития нового организма внутри родительского тела и даже рождение агатика. Так, вот, Янтарик. И что наша жизнь, внучек. Она лишь эпизод в судьбе Мироздания. И, как поется в одной песне, жить надо высоко, рукою звезд касаясь.
ЛК:
«Самый изящный, самый красивый экспонат, шедевр ювелирного искусства – это пасхальное яйцо «Ландыши». Ландыши были любимыми цветами Александры Федоровны, ей и был предназначен этот подарок на Пасху 1898 года. Кроме того ландыши символизировали собой юность, чистоту и нежность, качества, которые Николай так ценил в своей молодой супруге.
Графиня Шуазель-Гуфье, увидав в первый раз Александру Федоровну, «была поражена изяществом и красотой ее стана. Окруженная придворными дамами, она была выше всех их головой, точно Калипсо посреди своих нимф». Позже А. С. Пушкин с восторгом описывал выходы государыни на придворных балах, когда она, «колеблясь, подобно лилии крылатой» входила в тесный круг придворных:
И над поникшею толпою
Сияет царственной главою.
Из того же источника почерпнул я о прекрасных человеческих качествах императрицы, у которой внешнее было абсолютно сгармонизировано с внутренним. «Александра Федоровна не любила повелевать и не раз говорила, что слово Befehl (приказание), и глагол befehlen (приказывать) понятны ей только в устах императора. Чуждая всякого личного честолюбия, далекая от желания властвовать, она стремилась лишь делать добро и пользовалась своим влиянием для того, чтобы помогать ближним, чтобы облегчить их страдания. Оказывая массу благодеяний,