маленьким мальчиком. Разумеется, ни тот ни другой не прочли ни одной моей книги – они вообще ничего не читали, а только и делали, что играли в карты, травили анекдоты с другими офицерами и поглощали тонны пива. Оба не представляли собой ничего интересного. Я напомнил Джо, что он говорил мне о сержантах. (Сам я никогда не общался ни с одним сержантом, но почему-то верю, что армия без них развалилась бы.)
Встреча с генералом занимала меня, потому что в детстве я считал его гомиком, и даже теперь, в мундире и с нашивками, он все равно казался мне педерастом. Его братец-полковник, наоборот, походил скорее на бабника. (Вообще-то, оба они заслуживают словца погрубее.)
Позже мне представилась возможность познакомиться с другими офицерами – из ВМС. Что я могу сказать? На уме у них только две вещи – секс и попойки.
Да, еще несколько лет спустя мне выпало счастье познакомиться и с теми, кого называют сливками общества. Надо признаться, что еще ни один знакомый офицер не вызвал у меня ни малейшего уважения, я встретил за всю жизнь только двух университетских преподавателей, достойных доброго слова, и никогда не встречал порядочных предпринимателей. Время от времени мне попадался пастор или монах, с которым можно было бы сердечно посмеяться и плодотворно обсудить вопросы духа. Я сказал «пастор или монах» – протестантских священников и раввинов это не касается.
В той поездке я также повидал одного своего приятеля по средней школе. Он теперь был преподавателем музыки в женском колледже где-то в Южной Каролине. Еще одно разочарование! Он мог с тем же успехом преподавать зоологию или палеонтологию, хотя в школе ему пророчили славу великого пианиста.
На этот раз Джо не попросил приютить его. Я не собирался надолго задерживаться в Америке, к тому же у него теперь была работа и преданная женщина, на которой он, правда, не женился. Он стал довольно уважаемым гражданином. Все тот же пьяница и ловкий обманщик, он тем не менее остепенился и твердо стоял на ногах. Я спросил, как поживает его сестра. Она вышла замуж, сообщил он мрачно, и мне тут же вспомнилось выражение его лица, когда он впервые представлял ее нам. Было очевидно, что Джо испытывает к этой настоящей ирландской красавице отнюдь не братские чувства.
Зная его как беспринципного негодяя, я всегда удивлялся, почему же он так и не оттрахал свою сестричку. Будь я на его месте, то не стал бы мешкать. Но Джо сохранил все же какие-то остатки совести. Хоть он и отзывался о своей матушке как о грязной потаскухе, было видно, что он ее очень любит. Его ненависть к ее мужу основывалась не только на ненависти ребенка к отчиму и антисемитизме, но и на том, что он занял место, которое принадлежало Джо, – место ее любовника.
Когда мы заговорили об этом, на Джо вдруг накатили странные воспоминания. Одно из них касалось его попытки отыметь корову. Он много раз проделывал сию операцию с овцами и даже с шетлендскими пони, насколько я знаю. Мой приятель был готов даже совокупиться со змеей, будь это возможно. Интересно, почему он не влюбился