Алексей Золотухин

Агония небес. На исходе дней


Скачать книгу

главное было не это. Я все еще не помнил своего настоящего имени и не знал, где живу. При мне не было ни украденных денег, ни документов, удостоверяющих личность. Я по-прежнему оставался Мистером Никто. Следовательно, был бездомным, к тому же имевшим проблемы с властями, а потому обращаться к ним за помощью не мог.

      Выбора не было. Я решил отсидеться на вокзале до тех пор, пока не вспомню что-то еще или не придумаю, что делать дальше.

      Постепенно некоторые вещи все-таки начинали становиться на свои места. Например, я, наконец, выяснил, где нахожусь. Судя по широким улицам и множеству народа у входа в метро станции «Таганская», к которой я вскоре вышел, это была Москва. Конечно, понимание того, где я оказался, не давало ответа на вопрос, каким образом я попал в столицу, но по крайней мере стало известно, где сейчас пребываю.

      Некоторое время я простоял, прося милостыню у прохожих, но так и не преуспел в этом. В итоге обозлился и отобрал мелочь на поездку в метро у какого-то хлипкого паренька, стоявшего посреди улицы и игравшего на своем телефоне.

      Немного подумав, я решил, что лучше ехать на станцию «Комсомольская», где вокзалов целых три – на выбор. Довольно быстро добравшись до места, я безо всякой веской причины направился к Ярославскому вокзалу.

      Начинало темнеть.

      Три красивых вокзала с отреставрированными барельефами и яркой подсветкой все еще поглощали непрекращающийся поток пассажиров, идущих от метро и подъезжающих на такси почти к самым дверям, несмотря на запрещающие остановку знаки.

      3 сентября 19:52

      Москва, Ярославский вокзал

      Оказавшись в здании, я первым делом решил найти возможность перекусить, потому как от бесконечных переживаний и размышлений у меня разыгрался аппетит.

      Найдя в вокзальном кафе кем-то надкусанный гамбургер, я, словно бомж, забыв о санитарии, бросился его доедать. Булочка оказалась суховата, а соус слишком кислый, но я все равно его съел.

      У соседнего столика бородатый мужчина, брызгая слюной, жадно поглощал шаурму.

      В забегаловку вошла молодая цыганка в дешевой черной куртке из кожзаменителя, потертой на манжетах, в традиционной цветастой длинной юбке и нелепых бусах. Один глаз у нее был карий, а другой – голубой, и я вспомнил, что это явление называется на языке медиков гетерохромией. Проигнорировав меня, хотя я стоял ближе к выходу, чем второй посетитель, девушка пошла к бородачу. Позвенев у него под носом мелочью в пластиковом стаканчике, она, слегка картавя, заговорила:

      – Дай на хлебушек, красавец.

      Бородатый посмотрел на молодую ромалку и ухмыльнулся.

      – Да ты еще телом можешь зарабатывать, тунеядка, – сказал он и, схватив цыганку за шею, притянул к себе. – Так, может, поработаешь?

      – Отстань от меня, – взвизгнула девушка, пытаясь вырваться из крепких рук мужчины.

      Не чувствуя особенного расположения к цыганам, я все-таки решился вступиться за девушку.

      – Эй, не трогай ее! – прикрикнул я на посетителя с шаурмой.

      – А то что? –