беседки.
Рот Юнис приоткрылся. Несколько секунд она не могла вымолвить ни слова. Взгляд матери остановился на подоле, облегающем ноги дочери.
– Почему ты не надела нижние юбки?
Джессика посмотрела вниз.
– Ой… Я так спешила с тобой переговорить, что у меня не было времени их надеть. Мама! Пожалуйста, позволь мне и Вилли Мей самим украсить беседку. Пожалуйста! Предоставь все нам! Мне бы хотелось сделать что-нибудь свое и показать это тете Эльфи, когда она приедет к нам на Рождество.
– Ладно… хорошо, Джессика, – тоном, в котором сквозили нешуточные сомнения, произнесла Юнис. – Твой отец будет тобой доволен. Я уверена, но…
Хозяйка бросила несколько сомневающийся взгляд на Вилли Мей.
– Проследи, чтобы она там ничего не натворила.
– Слушаюсь, миссис Юнис, – ответила экономка.
– Но не надо за нами подглядывать, – заявила Джессика. – Мы там все завесим, чтобы никто за нами не подсматривал. Так ведь, Вилли Мей?
– Да, да.
Скутер сообщил помощникам, что ему надо съездить в город за колесом раньше, чем он собирался. Сегодня днем может пойти дождь. Он не хочет, чтобы его повозку заляпало грязью. Его обед они могут разделить между собой. Времени поесть у него не будет. Если наведается хозяин, пусть они все ему объяснят.
Весь день, впрочем, на небе не было ни облачка. За холстиной, которой завесили беседку, Джессика и Вилли Мей трудились в поте лица ради того, чтобы не ударить лицом в грязь пред ликом той рождественской красоты, в которую превратился Большой Дом благодаря тонкому вкусу Типпи. Карсон вместе с женою пришли ближе к вечеру осмотреть плоды трудов дочери и экономки.
– Бука! Ты и Вилли Мей превзошли все мои ожидания! – громко провозгласил хозяин.
Той ночью, поудобнее устраиваясь в постели подле своей жены, Карсон прошептал ей на ухо:
– Послала бы ты завтра Типпи к беседке. Пусть поправит там кое-что.
– Ты читаешь мои мысли, дорогой, – ответила ему Юнис.
Глава 13
Лишь время от времени до ее уха долетало легкое шуршание за стеной. Иногда из кладовой, в которой расположился «гость», долгое время вообще не доносилось ни звука. Тогда Сара подходила к двери.
– Ты там? – тихо спрашивала девушка.
Ответ был едва слышен, настолько, что Саре казалось – это шелест ее собственных волос на сквозняке.
– Да…
Сара поставила детскую кроватку в небольшой кладовой, смежной с кухней. Единственное окошко впускало бы внутрь достаточно света и свежего воздуха, но в целях безопасности его пришлось запереть и завесить. Сара благодарила Господа за похолодание. Днем температура держалась на отметке шестьдесят градусов по Фаренгейту. В противном случае беглец сварился бы в запертом помещении живьем. О москитах даже говорить не приходилось. Ночью, когда температура опускалась, чернокожий паренек укрывался несколькими одеялами. Сара временами приносила ему еду, но никогда не позволяла